Сибирские огни, 1931, № 2 - 3

Митулев отвечает не сразу. Следовало бы что-то сказать Гулому об ударниче- стве, защитить и Елкова, и Татина., и Иванова. Но Митулев не знает, как это сделать, и отвечает, в конце концов, только на последний вопрос: — Думаю сходить. — Пойдем бриться'! — предлагает Гулый. Веселый, теплый ветер бьется в лицо Митулева, Винтовка на ремне за плечом вдруг теряет свой вес. Глаза Гулова разливаются чистыми и безмятежными океанами. О чем он говорил?.. Да. Предлагал бриться! — Пойдем! — как бы спохватившись, приходя весь в движение, произносит Ми- тулев.—Я мигом... только винтовку занесу в школу... Я приду к тебе!—кричит он. уже отойдя от Гулого... ...И еще проходит декада. ...Люба погрозив пальцем, подхватывает Татина под руку и исчезает с ним в тем- «оте, дневалившей за дверями. Темнота швыряется в коридор огромными ворохами серого пара, Коридор г|>охочет. Митулева захлестывают, бьют, толкают бушующие волны. Но он привинчен к иолу. Он стоит на чугунных ногах. Чья-то рука обхватывает Митулева за талию, а напевный голос льет около уха слова: — Пойдем, пойдем, друг мой!.. — Гулый!? Они выходят из клуба. Холодная ночь беспросветно и низко стелется над землей. Потрескивает снег под ногами. Перекликаются красноармейцы, расходящиеся по ротам. — Я тебя провожу, друг мой, — говорит Гулый. -— Я люблю такие несуразные ночи... — С кем это побел Татин?.. Митулев не находит сразу ответа и Гулый продолжает: — Интересная девушка! Огонь! Когда смотришь пристально на костер, то видишь черные, совсем черные, и ясно-розовые языки пламени... Кто она, этот живой костер?.. С подкупающей простотой задает вопрос Гулый. без тени пустого любопытства и Митулев начинает бесхитростно рассказывать историю их знакомства с Любой. — Замечательная девушка! — заканчивает свое повествование Митулев и при- знается: — она очень мне нравится... Гулый поощряюще дакает. Огни трех и двухэтажных корпусов окружают Митулева и Гулого. С одной сторо- •ы над корпусами распласталась огромная глыба тьмы, с другой припала к земле не- верная, дрожащая городская мгла, усыпанная светлячками. — Почему же она весь вечер была с Татиным? А где был ты, мой боевой друг?— опрашивает Гулый. — Почему ты не пошел с ней?.. Это хорошо, что ночь, и Гулый не видит, как сочно и бурно краснеет Митулев! — У меня нет времени, — отвечает он. — Я взял увольнение до одинадцати... Она далеко живет... — Жаль! — сокрушается Гулый. — Жаль за тебя, мой боевой друг! Ты и Та- тин — несравнимые вещи... Две невероятных разницы! Ерш и кит! А она?! Разве Та- тин ей под масть? Ха, друг мой. — как хочешь, но я ничего не понимаю... Татин ве- дет с тобой нехорошую игру... Он собирает проценты с твоего капитала... Так... Так в стрельбе, так и здесь... — Ты ошибаешься, Гулый, — протестует нерешительно Митулев. — Татин слав- ный парень п не плохой боец. Очень старательный... — Молочник! — скорей брезгливо, чем презрительно цедит сквозь зубы Гулый.— Be защищай. Я понимаю тебя-. У тебя большое, чистое русское сердце. В нем добрая и честная кровь. А у Татина?.. Что в нем своего? И какая цена этому его «своему»? Ну-