Сибирские огни, 1931, № 2 - 3

— Польские фашисты готовились взорвать наше полпредство в Варшаве!.. Как взмахнул бровями Бодунай, резко сдвинул их к переносью и едва не вы- крикнул: — Взорвать?! Сами не взлетели б! Плотно сжимает зубы Митулев и желваки над его скулами ходят как камни. —г Ах, так?! — шепчут губы Татина... Роты, взводы, отделения, бригады соединяет невидимый провод и питает одной кровью, одной энергией. Темп занятий становится напряженным. Даже самые неради- вые, недисциплинированные бойцы оживляются. Смелая и веселая, небывало смелая и веселая учеба идет в ротах, во взводах, в отделениях!.. В перерыв обступают бойцы командиров. — Провоцируют войну! Это ясно! — говорят командиры. — За папой римской тянутся!.. Эх, показать бы им нашу красноармейскую маму! В отделении Погодаева недолгий сговор кончается ненаписанным постановлением: — сократить срок выполнения учебной программы до выхода в лагери на одну •ятидневку. В остающуюся пятидневку выполнить любую но заданию командования работу. ...Смелые и веселые песни подступают к корпусам. И звучат они, как никогда, волновесно и ярко: Никто пути пройденного От нас не отберет... Согласные розмахи рук. А в ясных глазах — как на ладонях — дали. Любые. В ленуголках, в общежитиях, даже в курилках шуршат неуемно газеты. Вот окружная, своя, красноармейская, призывает: — Польские фашисты провоцируют войну. Долой поджигателей войны! Война — войне! Дружней плечом к плечу, бойцы красной армии! Разоблачайте... Бас Митулева чеканит с гневом слова: Варшава. 26 апреля. ТАСС. Сегодня, после обеда, дворник соседнего с полпредством дома на Познанской улице № 17 заметил, что через крышу переброшен какой-то провод... — Хитро! — перебивает Иванов. — Гнило! — выкрикивает Бодунай. ... адская машина могла разрушить весь дои полпредства. Снаряд был опущен с расчетом, чтобы главный очаг взрыва пришелся на второй этаж, где живет семья полпреда... — Шпана! — с отвращением гремит Митулев, откладывая газету. — Гады! — Зато мы не подгадим, если потребуется! — говорит под общий хохот Бодунай. — Пожалуйте бриться! — тянет насмешливо Иванов. — Бриться?! — не то в недоумении, не то в испуге шепчет Митулев, но так, что все слышат. И все видят: стоит Митулев словно оглушенный, растопырив пальцы и блуждая глазами. — Ты чего это, паря? — спрашивает после короткой паузы Бодунай. — Что с тобой? Не отвечает Митулев и, как бы придумав что-то, быстро выходит из круга, — Бриться?! — повторяет он, направляясь к выходу из общежития. — Бриться?! — передразнивает эхо на лестнице. — Не буду больше бриться! — отвечает ему Митулев и. вынырнув из дверей на улицу, бежит через плац по направлению к коридору, где живет комсостав полка.