Сибирские огни, 1931, № 11-12

Г . САПОЖ НИКОВ Петрович Мы сидим на бревнах, на крутом берегу реки. За спиной жиденькая ро1цица осини тополей, а ещедальше желтое поле созревшейржи. Деревья замерли, как каменные, воздухгорячий,наполненный ароматом созрев­ шего зерна. Ни одного звука не слышно из дерезни, котораяпритаилась в трех вер­ стах отсюд,ана увале. Даже рекане шумит но камням, ни одной волны, ни всплеска. Чутьпахнет пыльюи дегтем, — недалеко лежит дорога. — Раньшекаждый человек себе дорогу искал в жизни. А найдет, али не най­ дет — вот это надо знать... Другой бродит, бродит и всю жизнь ничего нужного не найдет, а особливо наш бра-тмужик. Голос точнобоитсяразбдуить тишниу, голос говориткак будто и не мне. Глубо­ кие морщины исполосовализее лицо, черное от загара. Резво выделяютсябелесые брови. Старив подпер подбородок и длинная, белая борода закрыла рукидо локтей. Тихо плесунлавода. — Д-а, — протянул старки и опутсил голову. — А теперя,, не важныйищет путь. Почитай, друг, девяностошесть лед прожил я на свете и много видел, много слыхал. А зот посмотришьк,ак жизнь перед тобой прошла — интересно; как река жизнь-то все утекает и утекает, и где светло, где темно бываетр,азно. Много царейпережил я, много людей зидел. Меня пальцем никто нс тронулзажизнь, даже отец родной. —■А вот в двадцатом-то годе японыц отпороли-такиЗ.аметили, Что партизанам хлеб передаю. Да-а и отпороли -то знатно. Николи позору такогопе было, и чуть жив осталсяД. ума большая меня взяла, злость. . хотел прямо в штаб податься и сделать им что-нибудь. Но толькоотлегломаленько. Еле уловимый ветерок налетел с юга, тихо зашетпалсякустарникна том берегу. — То было перове, што подорвало мою жизнь. Много видел как пороли, да за­ парывали — думал за дело, так и надо.. Эх, жисть, она... А как погладят тебя, да против шерстит, огда почувствуешь кто ты есть... С той порыосерчал я здорово. Всех сыновейк,отореысами не ушли в парти­ заны— выгнал. Так прямо и скаазл: «Уходите в сопки, не место здесьзам». Где ка­ кие припасы были, оружие — все отдал.. партизанам. Апластомпослепорки, однако, месяца полтора лежал, не болит личего, а встать не могу. Думал копчусь. Думал тогда, все в разор пойдет. Ай на деле не таквышло. Как сталовсе по-новому значитзавер­ тываться, а я уж сготовилсебя совсем: важный день молился, уйду куда-нибудиь молюсь. Да-с. И прошло, почитан годков семь, ай все восемь. На селе у нас, значит, начали говоритьА. чтоговорить— не поймешь. А говорят.Больно спорумного было. А я што, не спрашиваюит, молчу. Однако, много беспокойства повелось.Пошалели люди вроде бы. Той зверь зверем на друогго смотрит. БабкаИеаиха заслокну от печи зачала на ночь за порог выствалять, а для чего,то уж неизвестно.