Сибирские огни, 1931, № 11-12

повисла на небе. По-моему, небо здесь только для размера. На чем же может вистеь луна, как не на небе? — В отношении формы Петр Карлович, действительно, слаб, — Нина произнес­ ла эту фразу совершенно спокойно. Сергей Сергеич посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Нина лежала неподвижно, глаза ее были прикованы к костру, сумерки позволяли различать на ее лице меркунщую игру огня. — Дело не в этом, — резко выпрямилась Нина: — Я нискольконеудивляюсь том,у чтоПетр Карлович совмещаетз своей особе поэта и минералога. По моему, есть особаяпоэзия в излучении кристаллов и в том, как минералог обшаривает землю. — Прибавьте любовь минералога к туземным девушкам, — насмешлизо про­ бормотал Сергей Сергеич. Нина высокомерно приняла вызов. — Это тоже не плоох — любовь к туземным девушкам. Сергей Сергеич промолчал. Дым трубки был столь непроницаем, что Нина не заметила кривой его улыбки. — Послушайте, — зновь заговорила она: — вы не знаете, за что Карлович отбывал каторгу? —•Это весьма древняя история. Мне ее рассказалпрофессор Молостов. — Сергей Сергеич присел к костру и начал помешивавь в котелке:— дело было не.то в 1905, не то в 1906 году. Петр Карлович учился в то время в универстиете.Жил он тогда с отцом, которйыбьгд председателем окружной судебной палаты. Как-тораз Петр Карлович сиделв своей комнате. На улице запели «боже, царя». Петр Карлович выкс очилна балкон. По улице идет черносотенная манифестация. Тут, конечно, и порт­ реты царя, и хоругви, и мясистыелавочники. Петр Карлович, как вы зна­ ете,человек экспансивный. Недолго думал, он забежал в комнату, потомвернулсят балов и с балкона разрядил свойкольт. Семь выстрелов — двое убитых, трое ране­ ных. Петра Карловича схватили. Грозило ему повешение. Но у отца были очень круп­ ные связи, и ограничились тем, что Петра Карловича выслали на десять летв Якут­ скую область. Отцу важно было выиграть время. В конце концов,он добился того, что Петра Карловича вернули. Было это' в двенадцатом году.Профессор Молостов лет на восемьмоложе Петра Карловича. Когда ПетрКарлович вернулсянародину, — профсе­ сор Молостов не сошел еще со студечнескойскамьи. На него, да и навсею студнечес­ кую молодежь Петр Карлович произвел огромновепечатление. Он приехал из Якутии этаким лесным человеком. Был он тогдалохматый, с черной бородой, с сильной по­ ходкой. На вытсупления Петра Карловича в унивесритете сбеглася весь город. Моло­ дежь с ума сходила. Дамы тож.е Все это очень легко понять.Представьтетихий про­ винциальный город. И вдруг врывается этакий лейтенант Глан и произностине скуч­ ный профессорсйкидоклад, а живую поэтическую речьо природе Якутии. Говорит о минералах, об экологии расетний, о быте якутов и вдруг произноситстихио туземных девушках. Нетрудно представить, как все это было дико и необыкновенно. Вытолько подумайте, — тихийунивертсеитскийгороди вдругэтакое: — Шаманский бубентемей, задымлен Сергей Сергеич вернлусяв своему камню и зновь начал набиваттьрубку. — Все таки это очень странно, — сказала Нина после короткогомолчания: — мне вспмо инаетсяодна сцена, котораяразыгралась в кабинете Петра Карловича. Мы пришли на праткикумпо минералогии. Вы, конечно, помните, -— у Петра Карловича висит об’явление: в верхней одежде вход в кабинет минералогии решительно воспер­ щается. Мы честно разделись, но два парня прошли в кабинетв кепках.Они поче­ му-то всегда ходили в кепках... Ну, вот. Прошли мыз кабинет. Петр Карлович вле­ тел к нам бомбой и еще па порогеначал вступительное слово к практикуму. Говорил очень интересно, но к нашему несчастью парни в кепках попалисьемунаглаза. Он сразупеременился в лице, затопал и завопилчто-то дикое. Можно было понятьтолько одно, чтоон прогнояет парней, что его кабинет — не кабак,а храм науки. Понимаете, он так и кричал: храм науки! Изот я до сихпор не могу понять, как уживаются