Сибирские огни, 1931, № 1

Утром собрали провод и двинулись дальше. По обе стороны дороги горели деревни, подожженные казаками. Была ли это месть за разрушенные жилища нашего населения, иди это делалось бесцельно — во всяком случае уничтолсение того, что создавалось десятками лет насе- лением края, мне казалось бессмысленной жестокостью. В полуверсте от дороги виднелся хутор, от которого спешно уходили в сторону леса жители с узлами за спиной. Они часто останавливались и смотрели в нашу сторону. , Or штаба отделилось несколько казаков, которые во всю прыть поскакали к усадь- бе. Через несколько минут она пылала подожженная со всех сторон. Мы вошли в лес. По обе стороны дороги росли громадные сосны и ели. Воздух в лесу был сухой и чистый. Хотелось свернуть с дороги и отдохнуть у живописной опуш- ки леса, забыться на несколько минут и перенестись мыслями далеко, где также при- ветливо кивают вершинами уходящие в небо вековые лиственницы. Но... вновь перед глазами ровная песчаная дорога посреди леса. Над пей движутся скрещенные иглы штыков. Фыркают лошади.'Увязая в песке, катятся тяжелые колеса врудий, пулеметные и патронные двуколки. Снуют взад и вперед конные ординарцы, казаки. Тяжелый вещевой мешок давит плечи, патронташ и скатка шинели давит грудь. Усталые ноги не повинуются. Во рту сохнет. Проведенные без сна и отдыха два дня дают себя чувствовать. По краям дороги начинают попадаться брошенные палатки, котелки и сумки. Кое-где валяются окровавленные рубахи, рваное белье. Здесь люди перевязывали один другого. А вот груды кровавых бинтов — здесь был фельдшерский пуйкт. До Лыка остается несколько верст. Лица становятся серьезными. Шу тки «молкают. Впереди послышалась перестрелка. Вначале редкая, она переходит в более ча- стую и уже продолжается без. остановки. Это авангард встретился с патрулем, который, очевидно, занял позиции. Движение остановилось. Через полчаса артиллерия тронулась вперед. Мы двину- лись за ней, но, пройдя немного, снова остановились. Засновали озабоченные офице- ры, ординарцы, казаки. Послышалась ругань, проклятия и вскоре показалась возвра- щающаяся артиллерия. Позиции для нее не было. Опушка леса занята неприятелем, который окопался и ждал нас. Мы оказались запертыми в густом лесу, т дороге, где не было даже полянок для установки артиллерии. А впереди, не умолкая, гремел бой, грохотали немецкие орудия и снаряды, про- шумев над нами, рвались где-то далеко позади. Немцы обстреливали дорогу. Наступала ночь. Небо затянуло сплошными тучами, пошел дождь. Быстро стем- нело. Кое-как поужинав сухарями, мьг улеглись под деревьями. В тяжелой дремоте мы слышали, как два музыканта затеяли револьверную перестрелку, приняв друг друга за неприятеля. Около полуночи нам приказали протянуть телефон к опушке леса на позицию. Стараясь не шуметь катушками при разматывании провода, мы двинулись вперед. На- встречу попадались патрули, которые незаметными тенями двигались по дороге. Небо прояснилось на время и полная луна, освещая дорогу и лес, отражалась на остриях штыков у солдат. По обе стороны в чаще залегли роты резерва. Бесконечно длинными рядами тянутся ружейные козлы, возле которых на мок- рой земле лежат солдаты. Нет костров, вспыхивают огни папирос и прячутся в рукава шинели. t Небо вновь затянуло тучами. Мы бесшумно установили телефонную станцию. Я ухитрился раскатать палатку, на которую и улегся с товарищем, накрывшись одной шинелью. Дождь шел беспрерывно. Вода стекала по стволу дерева, под которым мы лежали, прижавшись спиною один к другому. Вода скапливалась в складках шинели и, пробиваясь, обдавала холодными струйками меня и товарища. Но нам все же было тепло, мы были рады, что нас не тревожили. Усталость брала свое и мы спали.