Сибирские огни, 1931, № 1

— Как тебе сказать... — говорил тихо, словно сам с собою советовался. — Ка- ким местом путь держать — неведомо мне сие. — Мы деньга будешь даваль тебе. — Гарри говорил взволнованно, повторял слова и заикался: он, обещавшийся посылать Мери не менее трех писем в неделю, не мог послать ни письма, ни телеграммы. Он ясно представлял себе как она сейчас ме- чется из угла в угол, и был угрюм и мрачен. — Пятьсот рублей... Согласен? — сказал Никанор. Паисий покачал головой: ^ — Нет. Не старайся уведать, сын мой, о пути, ведущем в мир: не выпустят старики. Лицо Гарри налилось кровью. Он шагнул к Наисию с опущенной головой, словно лбом хотел ударить в грудь. — Говори дорога. Дорога не скажешь — отвечай будешь. Мы человек есть ка- зенный. Говори! - — Нет дороги, — также тихо молвил Паисий и, повернувшись, пошел к посел- ку. — Кругом болота. Неподалеку трещала чаща. Прыскали лошади. Кряхтели и матерились мужакц. Вскоре из-за кустов красной смородины показались кошомные щляпы и за ниив — светлая полоска. Издали Никанор заметил на этой полоске углубления, словно кто-го пальцами провел по горячему металлу. Вровп его низко опустились на глаза, Прыгая через колодины, бежали туда. — Что за варварство! Кто позволил... расхищать- народное достояние. Я... я буду... За первым гофрированным крылом самолета шел управитель. Он пронизывающим взглядом смерил Арымжанова и рявкнул, показывая толстым пальцем на поселок: — Марш туда, И без разрешения — ни шагу. Здесь вам не республика хулиган- ская. ^ Тихо шагало время но лесистым падям и" тонким болотам. Для них, привыкших побеждать пространство, северный день показался утомительно длинным. Гарри каза- лось, что с тех пор, как они перевернулись в болоте, пролетела неделя, но солпце пер- вого дня все еще висело высоко над лесом и в воздухе плавала золотая паутина. Он сел на бревно около избушки Паисия. палочкой выбивал на зеленом платье земли «зящ- ные буквы: М а ч у Никанор прошел в комнату, сел к столу и положил голову на сложенные кре- стообразно руки. Он видел сейчас леса, над которыми плыл его аэроплан вчера, Он думал сейчас не о тех пространствах, которые предстояло ему преодолеть, быть мо- жет, пешком, а о том, как встретят его в городе. От раздумья Никанора разбудила Акулина Зотеевна. вошедшая в избу с корзи- ной ягод: — Скушно,- сынок, тебе? Почитай книги — полегчает. — Она открыла ящик, окованный железом, и достала большую и тяжелую, как гранитная плита, книгу в черном кожаном переплете с медными застежками. Книгу эту. купленную еще дедом Паисия, много раз читал Никанор в юности, когда был чтецом в моленной. За эти годы только переплет у книги потрескался, да прибавилось' грязи на замусоленных листах. Никанор учился по старым книгам; осенью начал «складывать»: — Аз-букн-аз-ба — ба, веди-аз-ва — ва... В мясоед зубрил «Ангел ангельский и архангел архангельский», а к весне «про- шел» псалтырь. Все эти кннгн, которыми наполнен ящик, были прочитаны: т у т и Иоанн Дамаскин.и Матфей Праведный, и Ефрем Сирия, и Августин Блаженный, я мно- го-много других. Но больше всех нравились тогда Никанору четьн-мннеи с «житиями