Сибирские огни, 1931, № 1

Проснулся — и не помнит Погодаев, что снилось самому. Выходной день в школе начинается суматошливой страдой в умывалке. Буль- кает, шипит под кранами вода. Звонкие шлепки.по мокрому телу, смех, возгласы, — живая и жизнерадостная разноголосица не смолкает ни на мгновенье. — Эк, Федька, жиру сколько нагулял! - — Вернешься домой — баба заласкается! Пахнет «духовитыми» мылами, мятным зубным порошком. В коридоре идет чист- ка сапог до «армейского блеска». В уголке опрятности пришиваются крючки, пуговицы. Перед большим зеркалом бреются сразу четверо. Двое сидят. Двое бреются стоя. Около сидящего с намыленными щеками Митулева юлит Бодунай. Откуда у него, Митулева, такая добрая бритва? Врг язви! И как ловко он бре- ется ею! Настоящий парикмахер! А где же опа раньше у Митулева хранилась? 1Ь- чему он никогда не брился ею?.. Бодунай задает себе вопросы и, не найдя ответов на них, спрашивает Митуле;ва. — Купил бритву-то? — Украл! — скрипит Митулев. — Чего не в духе? — не унимается Бодунай. — Тебя по хорошему спраши- вают. — Не плохо и отвечаю. — Черт с тобой!.. Дай-ка лучше побриться! Ишь щетина отросла, как у бо- рова... Митулев молчит, старательно пробревая левую щеку. Бодунай выжидает несколь- ко секунд и спрашивает более настойчиво: — Бритву-то даешь, говорю? — Отстань. Не скули под руку, — бурчит Митулев и недовольно добавляет: — дам!... Бодунай победно заложил руки в карманы, — сделано, дескать, дело, — и. по- свистывая, уходит из уголка. Он проходит по казарме, как бездельник по бульвару летним вечером. Еще-бы! Сейчас он достанет «духовое» мыло, полотенце и так побреется, что сразу помолодеет лет на десять!.. — Ты чего, Татин, раздумался?.. Татин сидит на табурете у своей койки. На его лице стынет каменная маска. Бодунай нерешительно останавливается против него и спрашивает осекшимся голосом: — В город... идешь?.. — После обедр, — глухо произносит Татин. —• Давай я тебя побрею, — неожиданно для самого себя предлагает Бодунай.— У Митулева бритва, — во!.. Бреется, как играет!.. И откуда он ее взял только!.. Предложение Бодуная, а может быть его восторженные отзывы о бритве, ожив- вляют Татина. Легкая улыбка, как жизнетворящая кровь, румянит каменную маску и зажигает светлые огоньки в больших серых глазах Татина. Но не надолго... —• Митулев не даст мне бритвы... — Уже дал! — решительно уверяет Бодунай. — Ты это про вчерашнее?.. Брось! Митулев так сбрехнул... Зря. Идем! Бодунай подхватывает Татина подмышки, с силой стаскивает с табурета и тащит между коек. — Пусти, пусти, — бубнит смущенно Татин. — Я сам пойду... —• Пойдешь?.. —• Пойду... — Бери полотенце!.. — Да ты пусти сначала... , ... .