Сибирские огни, 1931, № 1

А он в штаб — к комиссару. Грохнул,с порога обрадованно и четко будто лозунг: — - Здравствуйте, товарищ нолитком! Долго из уха выковыривал комочек смятой бумаги.. Комиссар не вдруг его развернул. Разглаживал бережно. Стал читать—грамот- ный — по складам. До того поистерлось написанное, — всего так и не разобрал. ...ко-пеш-но... к рас-стре-лу... сед-ни... го-ня-ли. .. рыть. .. прошу. :, не ус-пел... принять... пар-тию ры-кы-пы. .. больше-вик...ов... Пет-ра Стол...яр... — Петра Столяров, что ли?.. Бездомным голосом спросил комиссар и сжал, как зубы, веки. Аж скрипнули. И все — точно вода во рту. Но — ясно. Только досадно: не ус-цел! . .. 'Гишку одели. Взглянул на себя, на своих. Засуетился. Бросился к одному, к другому. — Братишки-товарищи! Миллай. .. Вычистил винтовку, поел: здравствуй жизнь! сворачивай смерть! И — в бой. А бился — плакал Из боя — к комиссару опять. — Дайте заявление Петьки... — На что тебе?... — Взгляну только... при вас... — На... Погладил Петь кино заявление, как любимую. И т у т же — обгрызаашым каран- дашей — ниже «Петра Столяр»... — вывел — — Т и х а н А ч ь к а с о в. / — Ясно? — Ясно! Ясно, как... ... приказ Республики 11 мая 1918 .года: «Солдат-коммунист имеет такие же нрава, как и всякий другой солдат ,— ни на волос больше. Он имеет только несравненно больше обязанностей. Солдат-коммунист должен быть образцовым воином, он должен в бою всегда находиться в первых рядах, ои должен»... Тихон Ачкасов в колчаковском плену доподлинно узнал, что и кому он «долженл. • • После — как бывало? ... Лаялся в драку Керзон. Так окл налаян выстрел из-подворотни в Лозанне,— светлая намять товарищу Воровскому! Тесно сомкнул этот выстрел красноармейские ряды. Они пронесли тяжелые зна- мена и крепкие песни через город — к горсовету. В президиум заседания — несказанное, ненаписанное заявление: — Дайте слово. — Дать? — Дать! — Слово — командарму 5 товарищу Убаревичу... Ядреный шаг бойцов. Замкнуто гневом добротным лицо Тихона Ачкасова в треть- ем ряду... Тише аплодисменты! Тише ура! — Меня послали сюда красноармейцы. Я принял «ода с несколькими десятками красноармейцав, командиров и политработников. За стенами этого здания их стоят тысячи. Красная армия готова биться до конца. Мы насилий над собой не допусти». Мы ждем от вас, от советской власти, от партии — ждем приказа. Вы — наши вожди. Приказывайте. Мы, как всегда, — готовы. ... Тише — аплодисменты!..