Сибирские огни, 1931, № 1

меется автор этой выдумки был не благотворитель. Благотворители изобрели нещечки для ношения на шее, пропитанные химическим составе^ от насекомых. Эти мешечки были присланы в большом количестве и розданы солдатам. Через несколько дней носки мешечка я почувствовал на груди знакомый зуд. Снял благо- творительный талисман и нашел в складках материи десятки насекомых... ...Возвращаясь с дежурства с позиций первого батальона, я увидел на льду озера пробитые снарядами полыньи, около которых валялись осколки снарядов и го- ловки с какими-то особенными шишками. Я принес несколько этих головок в штаб и передал командиру полка. По типу снарядов было установлено присутствие новых германских батарей. На второй день командир полка послал меня собирать осколки снарядов и шишки. Взяв мешок, я отправился и вскоре бродил между новыми пробоинами, усеян- ными вокруг черепками снарядов и пулями. Меня скоро заметили немцы я открыли ружейный огонь из окопа, возвышавшегося в конце озера. Пули летели над головом; несколько пуль прожужжало около уха. Стреляли все чаще и скоро пули стали чересчур назойливыми. Пришлось оставить работу и отойти в сторону. Немцы пере- стали стрелять. Обождав немного, я снова подошел к полыньям. Снова немцы начали стрельбу. Тогда, симулируя убитого, я упал возле разбросанных осколков снаряда. Немцы пре- кратили стрельбу. Изображая раненого, я пачал ползать по льду и незаметно собирать шишки. Набрав их в мешок порядочное количество, я вскочил на ноги и бросился бежать. Немцы открыли ожесточенный огонь, но я уже был у берега, на котором хохотали наши глазевшие солдаты. Мое безрассудное геройство, на которое я сам напросился, было награждено дву- мя новыми рублевыми бумажками. Между тем достаточно было шальной пуле повернуть па несколько дюймов в мою сторону и эти два рубля остались бы у командира в кармане. Многие из нас охотно бы дали командиру 'несколько десятков рублей за избав- ление от такой работы. 21 января. Часто просматриваю журналы. На каждой страпице изображены по- мещения с поломанной мебелью, битой посудой, неубранными остатками обеда. Внизу подписано: — «после ухода немцев». Сегодня я видел это на деле. Группа солдат с ломами и кирками взламывала пол, добираясь к подполыо. Вот бы сфотографировать их за этой работой для «уважае- мого» журнала! Я с двумя товарищами попал случайно на это зрелище. Один из них сказал: — Вот тебе и картина из журнала! А то еще говорят, что немцы ломают. Что немцы! Дураки немцы! И ломать-то как следует не умеют! То ли дело — наши ре- бята!.. Чисто работают, черепков не оставят... — Головешки оставят, — поправил его другой. ...Белорусская пословица говорит: «Коросту вылечишь, а барство никогда». Помещаясь с телефоном около денщиков, я видел офицеров, одержимых этой неизлечимой болезнью — барством. —• Подать чаю, — вопит один из них, точно подгулявший купеческий сынок, который за оскорбление полового расплачивается четвертными бумажками. — Чорт вас побери, сволочь! Коньяк выдохся, а пирожки еще не готовы! — кричит другой.