Сибирские огни, 1931, № 1

Между окопами, за кустами, за холмиками и ельникам, окаймляющим дорогу, . «жат застывшие трупы с лопатками в руках. Некоторые ухватились за дерн руками. V многих, вместо головы, положена каска. Страшные эти люди — без головы!.. Около холмика лежит немец с винтовкой в руке. У пего совершенно сорван затылок. Мозги вытекли и в оставшейся половине черепа пусто. Точно это была не голова, а уродливая окровавленная маска. Возле убитого немца, разбросана пачка писем, выпавших из разорванного бумаж- ника, и фотографическая карточка красивой женщины. В последние минуты умираю- щий немец еще смотрел угосающим взором на дорогое лицо. Я просматриваю письма. Пишет полька. На одном из писем обрисована детская ручка, адрес. Забираю карточку, письма. Обручальное кольцо с мертвой руки немца надеваю себе на палец. При первой возможности перешлю все. (Благие намерения не сбылись. Окруженные немцами со всех сторон, мы однаж- ды выбросили все, что напоминало обдирателей трупов и громил. Только кольцо я не бросил и ношу его по сегодняшний день). Бой становился ожесточеннее. Стрельба перешла в ровный и оглушительный треск по всему лесу. Беспрерывно работали пулеметы. Беглый орудийный огонь, залпы отдельных батарей слились в общий несмолкаемый гул. Над нами с визгом проносились снаряды со стороны русских батарей. На опушке леса рвались гранаты. На несколько саженей поднимался кверху черный столб земли, кореньев и дыма. Ос- колки и пули от разорвавшихся снарядов летели далеко в стороны. Падали перешиб- ленные снарядами громадные деревья. Этот бой длился около десяти дней. Раненые шли вереницами. На перевязочных пунктах лежали сотни окровавленных солдат в ожидании очереди. Врачи и санитары падали от усталости. В ротах оставалось по 70, а то и по 30 человек. Полуголодные, измученные бессонницей, мы шли куда-то. По трупам своим и неприятельским, среди полусожженных жилищ, среди изрытых окопами и снарядами полей. Ночью нам светили пожары. Ночь превращалась в день. Усталый мозг отказы вался работать, окружающее казалось сном. Среди дня, на привалах, засыпали с па- пиросами в руках. Казалось, что возвратились времена страшного средневековья. Наконец противник покинул лес и отступил за границу. Мы шли за ним. • В ...На передних постах завязалась перестрелка. Со злобой и проклятием заливают солдаты огонь уже закипавшею в котелках водою, топчут ногами головешки и присы- пают их землею. Опять мы у телефона. Перестрелка участилась и скоро бой насту- пил по всей линии. Завернув в палатку двух недощипанных индюшек, пойманных утром на сосед- нем хуторе, мы собрали на всякий случай все остальное. Командир роты штабс-капитан Васильев внезапно заболел. Несколько раз он бр;ьл у меня трубку для вызова командира батальона. Последнего почему-то в штабе не оказалось и никто не знал, куда он девался. Васильев сел на Лошадь и помчался на главную заставу. Я слышу в телефонную трубку разговор со штабом. — «Штаб полка?» — «Да, да». — «Командир 4 батальона у вас?» — «Здесь». — «Просите скорее к телефону». — ' Пауза. — «Кто говорит?» — «Штабс-капитан Васильев». — « У телефона командир батальона. В чем дело? Почему вы не на пози- ции?». — « Я заболел. Прошу назначить заместителя и возможно скорее». — «Даже скорее! Да знаете ли вы, чорт возьми, что у нас нет офицеров! Вы просите смену, когда начался бой. О чем вы думали раньше?». — « Я был на позиции сколько мог.