Сибирские огни, 1931, № 1

рия крупной рысью двинулась на позиции, роты зашагали быстрее. Два батальона пе- хоты с пулеметами и часть нашей команды отправились в обход неприятелю. Настала ночь. Взошедшая луна тускло освещает узкую, лесную дорогу. Тишину ночи нарушает стук пулеметных и патронных двуколок на корнях и выбоинах разбитой дороги. Шур- шит песок, лязгают расшатанные втулки. Возле дороги — громадное озеро. Оно лежит среди ровного и высокого леса. Со- вершенно гладкая поверхность воды, точно громадное зеркало, отражает лунный свет, который белой серебристой дорогой пересекает поверхность воды от одного берега к другому. Крутые обрывистые берега указывают на значительную глубину озера. Здесь, наверно, есигиного рыбы. Вот укромное местечко возле куста, где можно удобно рас- положиться с удочкой, таская па заре окуней и серебристую плотву. Далее площадка, с которой открывается чудный вид па уходящую вдаль поверхность сонной воды. Молчат величавые сосны, тесною грядою блестят при лунном свете желтые ство- лы деревьев, молчат вершины, тихо нависли над водою громадные сучья. Нестройная колонна людей в серых шинелях выходит на поляну. Лунный свет тускло отражается на остриях штыков. Где-то за озером загукал филин, ему впереди отвечает другой. Мы останавливаемся, посылаем разведку. Проходят тревожные минуты. Ничего неизвестпо, обшарить лес невозможно. Разведка бессильна. В чаще кустарника могут таиться с пулеметами немцы, ожидая когда группа неприятеля покажется на поляпе. Медлить нельзя. Быстро проходим поляну, выходим из леса, на окраине которого ириютились несколько изб. Огней не видпо, люди спят. Проходим мимо. Дворы разрушены. Кое-где блестят при луне остатки уцелевших окон. Очевидно, здесь люди не спят — их нет. На перекрестке дорог сгрудились офицеры, рассматривая при лунном освещении карты. Двигаемся дальше. Лес. Здесь остановка. Двуколки сворачивают в сторону и прячутся в лес. Роты ложатся по обе стороны дороги. Ломая в темноте сучья, бродят патрули. Дрожа от холода, мы лежим на сырой земле, стараясь заснуть. Где-то впереди завязалась перестрелка, но усталость брада свое, несмотря на розгоравшийся бой мы уснули. Краткий сон. Быстрое пробуждение. Страшный холод. Вокруг меня, при свете луны, точно дикари пляшут товарищи, стараясь согреться. Закоченевшими пальцами стараюсь свернуть папиросу. Это удается мне только после десятиминутной беготни и дикой пляски в толпе товарищей. Покурив в рукав шинели, ломаем ветки и, уст- роив логово, плотно прижимаемся спиной один к другому. Уже рассвело, наступил день. Кислой овчиной и шерстью отдает во рту сухар- ная жвачка. Воды нет. Ноет и зудит усталое тело. Пригревает тусклое солнце. Впе- реди разгорается бой. Прошли около километр». Вдруг со стороны правых дозоров послышались одиноч- ные выстрелы. Неприятель отступал с позиции, двигался лесом параллельно нашей дороге. Наши батальоны рассыпались в цепь, пулеметы сняли с двуколок и, уста- новив на опушке леса, открыли ожесточенную стрельбу. Телефонистам делать нечего. Все спуталось. Фронта нет. Мы стоим у своей двуколки. Визжат пули. Перед нами площадь в несколько десятин, окруженная лесом со всех сторон. С одной стороны тянется железная дорога. Водосточные канавы- у дороги превращены в окопы. Эти окопы и сама площадь за- валены трупами. Мы отправляемся осматривать поле сражения. Везде окопы, канавы без бойниц, без прикрытия и маскировки. На трупах немцев лежат трупы русских солдат. Над одной из ям остановились. Лежат разутые немцы. В застывших изуродо- ванных руках русского солдата немецкий сапог. Одна нога уже одета, другая еще только обернута портянкой. Свои изорванные сапоги валяются рядом.