Сибирские огни, 1930, № 9

вербовались из рядовых рабочих. И удивительнее всего, что именно малограмотные практики показали самые высокие проценты перевыполнения производственного плана. Вот передо мной десятник Николаев. На нем серый понмпеиный дождевик, се- рая от известковой пыли фуражка, серая с проседью борода, серые глаза. Невысо- кий, худощавый, неразговорчивый, застенчивый, сразу заметно, что человеку много пришлось перенести нужды и долго работать под руководством разных «начальников». Николаев работает на ФЗУ с самого начала. У него бригада из 75 человек курсантов: которых тут же приходится учить каменной азбуке. С первых дней выработка на каждого курсанта в день колебалась от 100 до 150 кирпичей. Ни сам Николаев, ни его ученик не в состоянии подсчитать, сколько раз ему приходилось быть без вины виноватым. Но зато под конец штурма бригада Николаева показала выработку выше всех на строительстве Сибкомбайна —- 208 проц.! Это уже что-то почище американцев. Бывшие батраки идут в первых рядах строителей Сибкомбайна. Их воодушев- ляет эта, еще неиспытанная р а б о та на себя. Они глубоко понимают, что ма- шины Комбайна помогут колхозному движению, помогут луквидировать кулачество, как класс, ускорят социалистическое переустройство сельского хозяйства. Недавний батрак, Филатов, Николай Карпович, из деревни Тырышкиной, что километров полсотни от Новосибирска, чувствует и сознает, что труд его идет на пользу всему рабочему классу, всем трудящимся, а не на пользу кулацкого брюха. — На постройке Комбайна видно, — говорит он понимающе, — что мы строим такой завод, где будут вырабатываться машины, которые во много раз облегчат труд хлебороба, А ведь хлеборобов у нас около 80 проц. населения... Я слушаю незатейливый рассказ тов. Филатова о своем ба/грацком житьс- бытье. С 14 лет семья осталась без отца. Николай, старший работник, пошел по бат- ракам. Чтобы не выгнали с места и не лишили последнего куска хлеба, надо было беречь хозяйское добро, работать с утра до ночи. Только тот батрак ценился, о ко- тором соседи говорили: прилежный, работящий парнишка, каждый день работает, аж рубашка мокра. Надежды на лучшее будущее никакой. Одна боязнь. Вечно прихо- дилось трепетать, как бы не прогнали. Один хозяин прогнал только за то, что Николай осмелился ему сказать: «Чт» ты хозяин посылаешь до солнышка без хлеба, здесь приходится работать весь день и занять негде, а ты с хлебом приехал к ночи». «А что же» — отвечает кулак, — «для тебя я должен все дела бросить, да развозить тебе харчи Р Управился вот и при- вез. Некогда было! Не хочешь работать уходи». И расчитал. Николай Карпович, лет 25, крепкого телосложения, открытое лицо, с зачесан- ными назад волосами, простой, ласковый взгляд. В свободную минуту Николай Карпович старался прибрать свой барак. Николай Карпович обил наружную стенку, око|нопатил около рамы, достал обоев на всю комнату. — Наверно, ко дню Октябрьской революции удивим ребят, — говорил он: — уберем комнату и приведем в праздничный вид. Уже есть плакаты, картины... — Разве можно сравнить, как мы теперь живем и работаем с тем, что было прежде? — говорил он в другой раз. — Каждый сознает, что он сам хозяин, работает для собственной пользы. При соввласти батракам широко открыта дорога и к учебе и к общественной работе, лишь бы желание было. Меня уже посылали в Москву от ком- сомольской организации на комсомольский пленум. Сейчас учусь на курсах по под- готовке кадров, •