Сибирские огни, 1930, № 9

Один кричит: «Отдай мою орцу», второй горланит: «Телегу верни», у третьего ве- ревка потерялась. Развал полный, товарищи, был. А на сегодня, допустим, мы имеем мощный колхоз, сильный. — Кирилюк взмахнул кулаком. — Сеяли, допустим, мы 1111 га на 190 хозяйств, а единоличники на 553 хозяйства имели только 2019 га. На одного трудоспособного у коммуны было посеяно по 3,3 га, а у вас, единоличники, только по полтора га. У нас на едока —• по 1,5 га, а у вас — по 0,7 га. А ведь у нас в три раза меньше лошадей, чем у единоличников. Валового урожая у нас по 92 луда на едо ; ка, у единоличников — noi 42 пуда. И так, допустим, во всем: труд кол- хозника дал в два раза больше, чем труд единоличника. Кирилюк подробно рассказал о хлебозаготовках и о распределении доходов. Во время длинного доклада, изобилующего цифрами, никто не ушел из нардома и не заснул — единоличники схватывали цифры и запоминали их. Много трудностей преодолели батарейцы, создавая один из форпостов социализ- ма в сибирской деревне. Из 190, семейств, состоящих в коммуне,—85 красноармей- ских и батрацких, которые принесли единственное богатство — свои руки. Все приходилось строить заново. На молодую коммуну обрушилась бескормица. Весной 140 лошадей угнали в Содтонский район на прокорм. Там все они пали во время неслы- ханной весенней метели, когда, снег полуаршинным слоем покрыл землю, а дикий мо- роз сковал этот белый панцырь. Сейчас коммунары могут гордиться своими летними победами. Они имеют сельхозинвентаря не на 2015 руб., как в январе, а на 20 тыс. рублей; сдают государству 26 тыс. иуд. хлеба (на одну треть меньше" того количе- ства, какое сдают 553 единоличных хозяйства) и уплачивают задолженности 30 тыс. рублей. Красная армия, шефствуя над коммуной, помогает батарейцам. Она дала ком- муне: 4 трактора, походную кухшо, 18 лошадей, 255 пар сапог, 100 шинелей, 200 ша- пок, 200 фуражек, двести брюк, гармонь. Все коммунары от мала до ( велика носят кра- сногвардейские гимнастерки и шинели. Коммуна является крепостью. Сюда можно привезти четыре орудия и сформи- ровать батарею: на месте достаточно людей, знающих артиллерийское дело, достаточ- точно обмундирования. Кирилюк говорил о планах второго колхозного года: — Весной мы, допустим, посеем четыре тысячи гектаров. Мы открываем двери для вас, единоличники. Сегодня ты сидишь перед нами единоличником, а завтра бу- дешь таким же колхозников и вместе с нами будешь обсуждать вопросы коллектив- ного хозяйства. Маленький человек, с редкой, как у монгола, бороденкой, вскочил со скамьи и поднял руку: — Слово мне дай, каралька в рот, — провизжал он и, не дожидаясь разреше- ния, продолжал — А почему, каралька в рот, свиньи на хомутах спять? Разве едино- личник допустит до этого. Кирилюк ответил со злостью: — Потому, что, много еще таких, как ты. Ты, Воробьев, хотя и не единолич- ник, но носишь лик единоличника. Ты как будто и туда и сюда. Лошадей своих ищешь, телеги свои. А летом помнишь, допустим, тридцать раз проехал мимо веялки и всегда говорил: '«веялка у вас гниет там», а поднять и привезти — у тебя спина болит. Так же и с хомутами. Перелистывая записную книжку, я нашел запись разговора с двумя коммуна- рами. Карнаухов Павел, вступивший в коммуну из тооза, беседовал со мной: — В коммуне жить лучше, чем в тоозе. Главное -—-"собственности проклятой нет. Выходит, что и ругани нет. А в тоозе мы ругались часто: орн говорит, что его лошадь лучше, другой орет, что у него веревка крепче, третий горланит: «Не трогай мою телегу». А здесь — ни твоего, ни моего — все общее. Тогда, подпрыгивая как мяч, подкатился к нам низкорослый мужичек, Воробьев Роман: — Нет, я тебе, каралька в рот, скажу: в артели мужику лучше, — защебетал он. — Вон бабы, каралька в рот, за молоком стоят, а в артели своя коровушка была