Сибирские огни, 1930, № 9

На подсолнухах мы прожили еще трое суток. Голод становился нестерпимым. Но особенно нас мучила жажда. Лица наши осунулись, потемнели — мы едва узнавали друг друга. Я предложил пробираться дальше, по направлению Барнаула. — Лучше расстрел,'чем эта томительная смерть, — говорил я, — да и не могут же каратели оцепить все пашни. Будем настороже. — Я начинаю чертовски верить в то, что нам везет, — попробовал пошутим. Васильев: — ты видел, сколько раз под'езжали всадники к балагану, из которого мы выбрались? — Конечно, это были беляки, — откликнулся Сусликов. Вскоре мы забрали одежду и спустились 'в долину. Луна высунула из-за гор свой золотистый язык- Небо) было чисто. Мы прошли уже верст пятнадцать, когда Сусликов вдруг вскрикнул и упал на землю так стремительно, будто его ударили плетью. — В чем дело? — тревожно спросили мы. — Там... огни... впереди, — бессвязно пробормотал Сусликов. По гС(Лоеу я понял, что Сусликов весь трясется. Мы взглянули вперед. Прямо на нас неслись два огненных шара. Через минуту, свернув несколько влево, так что мы остались в тени, — промчался автомобиль. — Чорт возьми, да мы уже у тракта! — вскрикнул я. — Наверно, сам атаман Анненков поехал в Змеиногофек, крутить хвоста Управе за наше восстание- — Эх, чорт возьми, — вздохнул Васильев. — Была бы винтовка, с'атаманился бы Анненков! Я предложил поскорее перебраться через шоссе, так как за Анненковым мог сле- довать кавалерийский отряд. О Мы перебежали шоссе и пошли по широкой степи, где слышали только завыва- ние ветра, да собственные шаги. Часа через полтора мы остановились перед громад- пой котловиной, покрытой тальником и черемушником. На дне этой котловины оказал- ся маленький и быстрый ручеек. Сусликов сразу припал к нему и стал жадно пить, несмотря на наши предупреждения об осторожности. Я сел у ручейка и постепенно при- кладывался к нему. Наслаждение, которое я испытал, можно сравнить только с нахождением алкоголика, с похмелья прикладывающегося к бутылке. Насытившись, мы почувствсрали слабость. Захотелось прилечь на траву, вздремнуть. — Нет! — воскликнул Васильев. — Давайте ходить взад и вперед по этой лужайке, а то мы натянулись воды, как бы не случилось чего-нибудь скверного. • — Какая красота, смотрите, — сказал я, указывая на зеленые склоны. — Пойдемте, посмотрим, где кончается котловина- Мы побрели по извилистому оврагу. Утренний туман начал таять, и перед нами, насколько хватит глаз, обрисовались скошенные луга и редкие стога сена. Три зайца, один за другим, перескакали пожелтевшую рощицу. Вдали мы увидели пыльный столб. Там молотили хлеб, — об этом подумал каждый из нас и мы переглянулись. Сусликов с жадностью смотрел на столб. — Пойдемте сейчас же на это гумно, — торопливо сказал он, — все равно, не придут же сюда каратели. Мы с Васильевым только расхохотались: — Как се I ты, брат, малодушный! Нам тоже жрать хочется. Однако, надо по- дождать до вечера, — Я здорово обессилел, ребята, — жалобно проговорил Сусликов. — Еле глаза разлипаю. Да что это за жизнь, лучше помереть. — А ты не волнуйся, на нас тоску не наводи. В этот день солнце невыносимо медленно катилось за сопки. Наконец, сглс последнй луч. Сусликов хотел бежать со всех ног, но он едва держался и мы повели его под руки. Как ни быстро мы шли, это не утешало Сусликова- Я чувствовал как неровно колотилось его сердце. На лице Сусликова я заметил странное выражение,