Сибирские огни, 1930, № 9

к —• Да, очевидно, в Петербурге случилось что-то очень важное, — сказал он, £ прочтя телеграмму. с — Мне кажется,—заговорил торопливо Бутовский,—эти события имеют связь о с Гапоном. Помнишь, Федор писал из Питера, что там готовятся к 9 января. Да и в га- j зетах писалось. И я боюсь одного: если царь обещал исполнить все их требования, то к наша песенка спета. S — Вряд ли это возможно,—задумчиво произнес Кроник.—(Конечно, вполне воз- m можно, что часть несознательных рабочих пошла за Гапоном к царю, но я не думаю, | чтобы этот кретин принял петицию. Скорее всего — наоборот:—разогнали, вероятио, m манифестантов, побоище устроили... 2 —• Революция начинается, товарищи!—вмешался горячо Николай.—Неужели 3 вы не видите, что все, что происходит на наших глазах — все это ускоряет процессы вызревания революции, создает благоприятную обстановку, толкает массы?! Все, все < говорит об этом, о надвигающейся революции! И то, что произошло в Питере — это начало... Начинать нужно и здесь. Кроник усмехнулся: — Твоими бы устами — мед пить... Впрочем, зачем гадать: можно позвонить в редакцию и узнать, нет ли телеграмм. Позвонили. Редакция не ответила. Поговорили еще с полчаса и решили до утра ничего не предпринимать. В четвертом часу утра Николай ворвался к «куликам». —• Вставайте, товарищи! В Питере революция началась, а вы спите! Надо го- товиться... Рассказал проснувшимся ребятам о полученной телеграмме, расшифровал ее по своему, в пылу рассказа добавил много своего, и закончил жаркими словами:—Рево- люция идет, товарищи! — Завтра все узнаем,—начал Григорий Иваныч, аппетитно позевывая.—Утре вечера мудренее. Завтра экстренные телеграммы должны быть. А сейчас трудно су- дить, браток. Может, только забастовка и стычка с войсками. (Кононов перебил: — Не похоже. Из-за простой забастовки не станут телеграмму посылать. Нико- лай, неужели революция? Николай остался у них, но уснуть не мог. Вскакивая с постели, несколько раз подходил к Кононову, который тоже не спал и говорил, говорил, говорил. Утром, на рассвете, побежали с Кононовым в редакцию «Сибирской Жизни». Конечно, агентских телеграмм еще не было. — Пойду к Леонычу... Кононов нерешительно сказал: — Николай, подожди телеграмм. А вдруг—ничего особенного? Узнаем в точно- сти, тогда и будем действовать. Телеграммы приносят часов в десять. Пойдем чай пить. Лучше будет. — (Не могу! Я сейчас места себе не могу найти!.. Кипит все во мне, ктоко- чет. Пойду куда-нибудь. Пройдусь — успокоюсь. К Леонычу пойду. Леонов только что проснулся. Николай вошел как пьяный. — Что нибудь случилось. Провал? Скрываешься от шпиков? Больше! Больше этого, Леоныч! Да здравствует девятьсот пятый! —• Фу, чорт!.. А я уж испугался,—проговорил облегченно Леонов, когда Ни- колай кончил свой рассказ. Леонов предложил чаю. Николай не мог просидеть нескольких минут: вскаки- вал, ходил, садился, обжигался чаем и опять вскакивал; говорил, размахивая руками, качал головой, усмехался. После чаю вышли на улицу. День начинался в розовом тумане, в беглых при- ветствиях встречающихся знакомых, в разрумяненных лицах. Шли рабочие, учащиеся В и служащие, трусцой проезжали извозчики, открывались магазины, звонко похру- стывал снег, дым из труб поднимался розово-фиолетовыми и голубыми столбами.