Сибирские огни, 1930, № 9

Ал. ШУГАЕВ В девяттьсо пятмо Накануне I. Того времени, когда между Воскресенской горой и речушкой Ушайкой стояло болото, непросыхаемая топь, — того далекого времени сейчас уже никто не помнит. Весной эта низина широко и буйно заливалась разливом, по болоту можно было ездить в лодках. Купали здесь томичи лошадей и сами купались. Большое было раз- долье для гусей и уток. В июле, в августе,— болото мелело, тинилось, вода в топких берегах лежала мутно-зеленым пузырчатым стеклом, день и ночь над болотом толк- лись пискливые комары и разная мошкара. Осенью, в распутицу, в этом месте—ни пройти, ни проехать; зимой мальчишки катались на коньках, а с горы — на салаз- ках. По праздникам, на зеленом и крепком льду, происходили здесь жестокие кулач- ные бои. Когда город начал расти, расползаться, — догадливые люди принялись болото осушать и застраивать: постепенно росли дома и домишки, амбары, постоялые дворы и другое жилье. И на месте прежней топи стали появляться улицы, улочки и пере- улки; закурчавились в зелени огороды и садики. ...Сейчас о прежнем болоте напоминают лишь редкие лужицы и мочажины, выступающие после дождей, влажная земля на огородах, да зябкая сырость по вече- рам. И хотя болота теперь уже не помнят даже самые старые старики — коренные томичи до сегр времени продолжают называть эту часть города «Болотом». В начале русско-японской войны на Болоте появился новый человек. Звали- величали его все, кто знал, Иваном Ермолаичем, — фамилия же Ивана Ермолаича была известна, вероятно, только полиции, потому что на Болоте прозвищем его не интересовались. На Загорной улице купил новый человек у одного чиновника дом — деревян- ный, старый, в два этажа. Летом к нему приехала семья: сын Никита с женой и дочь Катюша. И летом же Иван Ермолаич выстроил во дворе небольшой флигелек. Сам Иван Ермолаич мотался извозчиком, сын вскоре поступил на службу в управление Сибирских железных дорог, Катюша с осени стала учиться в гимназии— жили они в нижнем этаже, жена Никиты хозяйничала. Верхний этаж и флигелек пустовали недолго. Флигелек сняли златоустовские мещане,—братья Калмыковы, Сергей и Вася, с матерью. Сергей открыл сапожную ма- стерскую. Был он нелюдим и кривобок, часто хворал. Вася поступил в реальной учи- лище. Мать стала «кулинарить», — у нее столовались жильцы верхнего этажа, три холостяка: .Григорий Иваныч, Ничипоренко и Жуков, столовалось много и других приходящих.