Сибирские огни, 1930, № 9

•— Я... Только... они, цитовцы — больно ученые стали. И видел я, что не то делают, да не говорил. Сторонился. Теперь вот — надумал — сказал. — Значит ты и в ответе! — гаркнул Семен. — Это он нарочно помалкивал, товарищ Горлов!.. Веки застыли. Заячья губа обнажила белый широкий зуб. —• Как же это ты, .Чиров! Нельзя так, — сдержанно пропел прораб. — Ци- товцы — школьники, ошибиться могли. Потом... мы не осмотрели внизу перекрытий. Мы вообще не знаем всего. — Узнаем! — буркнул Семен, не спуская с Чирова глаз. — Мы узнаем, поче= иу ты помалкивал, старый мастер!.. Так и не удалось мне найти папку с материалами о новом городе. В планирующем краевом учреждении показали пирамиду бумаг. Она занимала весь угол и подпирала потолок. — Если рискуете, займитесь раскопкой. Черта с два! Пирамида извергла облако^ пыли, едва я к ней прикоснулся. Город на левом берегу претворялся в'явь. И притворяясь, двигались, сами себя переростали планы. Папка делалась прошлым. День за днем отмирали ее листы. Я вернулся на стройку. Семен Алексеич нагрянул на меня, как легкая кавалерия. — Пиши! Факты пиши, слушайте... Хлещет! Кругом! Жизнь! Ты ее жми, она пищит. Ты его крышкой, он тебе в ухо лезет. — Кто? — Да Чиров! Кто же! » — Ну? — Выявился. ! Сам себя вскрыл. — Как? — А вот... Семен Алексеич подал мне серый листок газетки и белый палец ткнул в жир- иые лозунги. «Кулацкий агент Чиров пытался организовать контрреволюционную заба- стовку. — Классовый враг хотел по спекулировать на трудностях, повести за собой отсталую часть рабочих городка». «... группа штукатуров и плотников, под руководством Чирова, подала администрации заявление, в котором говор1Тся, что в случае невыплаты им зар- платы, они в знак протеста в 12 часов прекратят работу». Строители! Классовый враг сеет панику! Будьте на-стороже! Рабочие собрания требуют исключить Чирова из профсоюза. — Доканали дядьку длинные рублики. Нутро сказалось. Ведь кто-бы жалобился! Огреб денег — во!.. Белый палец загнул крючек. — И цитовцев моих он скрутил. Кто же?. И сам их выдал. Пиши! Анафема така, дак... Палец остановился и широкий ноготь матово блеснул на солнце. Палец был в известке. — Почему? * Семен Алексеич немножечко смутился. — А так уж... опять работаю... В тот день, когда на постройках узнали о провале молодых артельщиков, — Семен Алексеич вновь взялся за штукатурский инструмент. Глаза, говорит, работе надобны. Пусть наша работа на пролетариев-товари- щей открытыми глазами смотрит... Новосибирск. ——