Сибирские огни, 1930, № 9

—• Здесь наши ребята ладили, — спокойно, с отеческой гордостью говорит Се- мен Алексеич. — Тут Вася Долгих, там Митюшка Костылек. Не больно на вид кази- сто. Вот здесь, гляньте... — Погоди! — гудит инженер, с силой вталкивая гвоздь в стену. Лязг. —- Крепко! — Погоди... Мы... так, — осекся тенор. — Мы... здесь... Прораб отдернул руку и отошел прочь. — Спичку! — рявкнул Семен. — Есть! Дух захватило. Я искал спичку. Пальцы не слушались. Упало в тишину руга- тельство и гвозди не грызли больше штукатурку. Брызнул желтый луч. Половина гвоздя сидела в стене. •—- Что, Семен Алексеич? Горестное изумление исказило худое лицо. Белая масса алебастра зияла в ранке. — Что же это! Ребятушки, как это?.. За что вы это так? Рука медленно поднялась. Обвела вокруг гвоздя жирную меловую черту. Глаза ожостюш. Черные тени брели по щекам. Семен заторопился. Посыпался мел. Палец ткнул в центр жирного, круга. — Сперва себя на выставку, завтра -— бригаду. Я виноват! « Скошенные, хвостатые буквы выжгли позорную надпись: «Черная доска». — Где у меня глаза были! — твердил Семен. — Хожу с бумажками, а тут... Свей... наработали. Мы едва отговорили старика от намерения сейчас же выставить на позорище цитовскую бригаду. — Обследуем! — убеждал прораб. — Надо на нога поднять всю стройку. Факт прискорбный, но мы его используем. Нет ведь такой вещи, которая, если пра- вильно взять ее, не послужит революции. Как знать? Может быть еще кто мухлюет. — Мухлюет? Семен Алексеич толкнул меня под локоть. Покрутил головой. — Погоди, дядька! Он поднял кулак и обрушил на ладонь товарища Горлова. — А все-таки, — он повысил голос, •— хвостиком замелся доверитель ваш! Не верю ему. — Если замелся, ущемим. — Кто? -— спросил я. Каланча била конец ночной смены. — Кто? — повторил я громче. Упорное недоверие к Чирову теперь казалось мне необоснованным. Семен молчал. — Я! -— резнул нервы вялый, тихий голое из синей мглы. В проввете дверей показалась согнутая, огромная фигура. — Чиров!— воскликнул прораб. — Это на меня Семен Алексеич намекает, будто я хвостиком замелся,—на ходу говорил штукатур. — Они у меня в душе и в кармане роются. А сами слепы... От своей политики ослепли. А теперь все увидят... все!... как цит работает... В тихом голове прорвалось торжество. Я чиркнул спичку, чтобы увидеть лицо Чирова. Безглазое лицо! Веки плотно сошлись. Тогда прораб спросил: —- А кто у нас составами ведает? — Ваш... технй'к, — ответил Чиров. — А кто мне обещал за разноской приглядывать. Веки дрогнули.