Сибирские огни, 1930, № 9

Здесь Карская экспедиция кончается. 2 Впереди шли фиорды и шхеры Норвегии. Ледокол шел в проливах между вьгсо- о клми каменньши островами. Их стены поднимались иногда выше низких серых обла- ^ ков. Мы шли точно в гигантском коридоре, с изумрудным полом. Атлантический оке- ан неизменно встречал нас огромными волнами, налетавшими неожиданно после тиши- о ны проливов. В черные полярные вечера, прорезанные цветными лентами северных а сияний, кают-компания наполнялась людьми, освобожденными от своих длинных утоми- ю тельных вахт. Моряки вспоминали полярные пустыни и многолюдные тропики. Голос I норвежского; певца, записанный граммофонной пластинкой, холодно и звонко выводил ж " «Стеньку Разина»: «Вольга, Вольга, мудер Вольга!..». И норвежские девушки, чтобы ® познакомиться с русскими матросами, напевали на улицах Харштадта и Бергена, — s «Вольга, Вольга». х Норвежские города вызывали в нас жадность и зависть. Здесь никто не спра- g шивал наших пропусков и документов. Берген, где нет и ста тысяч жителей, казался g нам большим центром: так он был просторен, чист, полон садов, каменных площадей и всякой всячины. Красинцы ходили по его улицам (где всюду, как в наших южных городах, видны горы), занимаясь тратой крон, заработанных погрузкой угля. Впрочем, кроны можно было истратить не сходя с места. «Красин» был полон приветливейших торгашей, предлагавших свои товары с доставкой. Один добрый семьянин, совсем не выходивший на берег, чтобы не истратить зря ни одного эрика*), купил картошки, чем привел ленинградских таможенников в большое смущение. Такой случай не был предусмотрен предусмотрительными таможенными правилами... Только одной вещи не могли доставить бергенские купцы: вспомнив завет обского «комиссара» Кулагина, я пошел покупать ему знаменитые норвежские коньки; но коньков в Бергене не было. — У нас дождь, а не снег, — сконфуженно об'ясняли бергенцы. —- Коньки это в Осло. Бергенский дождь не походит на сибирские ливни. Он тих, деликатен, вежлив, как все норвежцы. От него лишь ярче блестит чистейшая брусчатка улиц и черные клеенчатые плащи и шляпы полисмэнов. Норвегия — страна, где ничего не случается... Когда Нансен после своего вели- кого похода к полюсу вышел, наконец, в становищу Джексона, англичане тотчас же стали выкладывать ему новости мира. Через час Нансен спросил: «А что в Норвегии?...». Но Джексон не мог ответить ему ни слова. «Ну значит все благополучно», — обрадо- вался Нансен. С виду мещанское счастье Норвегии кажется благополучием. — У нас есть шхуна Амундсена и командующий войсками, — говорил мне бан- ковский служащий из Харштадта, гордый достопримечательностями своего городка. —• Сколько; же войск в городе? — Пятьдесят человек. Я едва сдержался от хохота: счастливцы, они не понимают, что русским нельзя говорить таких смешных вещей! Но норвежская идиллия скрывает нелегкую жизнь. Магазины полны товаров, но не покупателей. Товары английские, германские, амери- канские, за которые приходится расплачиваться тяжелым трудом рыбаков и матро- сов, этой единственной валютой Норвегии. Даже в кинематографе идут какие-то третье- разрядные американские фильмы, а в знаменитом Бергенском театре подвизаются рус- ские эмигранты. Русский скрипач, живущий в Бергене лет двадцать, жалуется на непо- сильные налоги... Сране мелкой буржуазии не спрятаться в своих зеленых фиордах от мировых битв. Торгашеская вежливость к выгодным советским морякам, ежегодно ведущим через норвежские воды все больше и больше кораблей, порой становится холоднее льдов Карского моря. Если спросить бергенца: -— где магазин или ресторан? — бергенец проводит вас до дверей; но я спросил адрес коммунистической газеты. Улыбка немедленно ис- Сиб. Огни. 7 л. 97