Сибирские огни, 1930, № 8

СЕРГЕЙ ЛЕОНОВ Стойбище Удоми-Дарахта Длинен Амур. Длиннее, чем все волосы шалаш Эгна, сложенные вместе. Могуч Амур. Когда его белопенные волны, словно злые упряжные собаки, кида- ются осенью на скалистый берег—они своим ревом могут заглушить рев самого силь- ного медведя. Красив Амур. Ранним летним утром его волны играют ярче и светлее, чем стек- лянные бусы у гиляцких девушек. А ненастной ночью его воды темнее, чем глаза са- мой прекрасной гилячки Тиктамунки, Хутэвих. Чихать хотел Лукарай на дядю-шамана, старика Угн»! Теперь отошли тс времена, когда молодые слушали стариков. Да и за что их надо слушаться? Вот только разве за длинные волосы? А больше не за что. Хотя старый Эгна живет седьмой десяток, а ви- дел он очень мало—он даже никогда не бывал в русских селеньях. А ЛукарЭЙ был на рыбалках, к Николаевске и в Охотске, и на Сахалине бывал. Старики шамана боятся и уважают, называют Кончуги-Ыркын-Эгна. А для Лука- рая шаман—не шаман, а просто старый гиляк, старик Эгнэ. А шаман Эгна крепко недоволен, что его младший племянник Лукарай, как и все гиляцкие ребята, не верит в богов, пляшет русскую «Подгорную», носит русскую руба- ху и штаны, играет на гармошке и в карты, а летом уезжает на русские рыбалки. А пуще всего худо то, что молодые ребята говорят меж собою по-русски, а не по-гиляцки. В стойбище Удоми-Дарахта недаром Лукарай считается самым отчаянным парнем, весельчаком и хулиганом: кто, как не он, поколотил своего отца, когда тот замахнулся на него: кто, как не он, украл у богача Онькана Хутавих соболя и продал его в русское селенье за три банки спирта, а потом целую ночь пьянствовал и бушевал с ребятами; кто, как не он, привязал косу спящего одноглазого старика Тупича к деревянному богу Паль-ызу, хозяину гор и тайги. . И на за кем так не бегали гиляцкие девушки, кая за Лукарзем. А Лукарай иа ню. и смотреть не хочет: очень уж крепко ему полюбилась Тиктамунки, дочь богача Хутэ- впх, самая красивая гилячка и низовьях Амура. И недаром ее краса славится во всех гиляцких стойбищах.. Красива Тиктамунки!.. Ух. как красива! Глаза черные-черные, чернее, чем пещеры, вырытые волнами Амура под утесами. Другая краса у Тиктамунки есть: длинные, до пят, косы, щеки—солнечным закатом, брови—черными змейками... Красива Тиктамунки! Так красива, что посмотришь на нее и боязно становится: а вдруг она уйдет? Недаром все нарни из Удоми-Дарахты вертятся около нее. А Тикта- мунки—гордая, хотя и ласковая—со всеми она одинакова... вот только чаще погляды- вает на Лукарэя и смеется над ним звонче, чем над другими ребятами. Ведь он—ее же- них: еще в детстве—двухлетней девочкой она была продана трехлетнему Лукарэю. За нее отец Лукарэя дал отцу Тиктамунки. богачу Хутэвих, две упряжки собак, сто шку- рок белки и два соболя... Да и шибко веселый парень, этот Лукарай! И добрый—по- дарки приносит ей. На-днях подарил он Тиктамунки браслет русский—тройной обруч-