Сибирские огни, 1930, № 8

Карсвая экспедиция — это современность, как авиация, радио и Октябрьская революция. Норвежец же, ведущий один из ее кораблей, произносит слова, которые я должен выкапывать из своей памяти, точно мамонта из тундры. Я смущен и мне ка- жется, что я читаю классический роман, сидя в кабинке аэроплана. Это туман, но, чест- ное слово, в каюте одного из помощников «чифа», того самого, которому понадобился препарат «914», водружена олеография, изображающая «помолвленных»: они кормят голубей и кур, а пошци, в открытой двери, стоит норвежская невестина мамаша и радуется. Таков предел норвежского счастья. Я думаю: что если прилепить сию кар- тинку над койкой одного из комсомольцев с «Сибкрайкома»? Парень мог бы спрыгнуть в Обскую губу от такого позора... Стюарт провозглашает обед. На первое подается компот, называемый «сладким супом». Затем «лапскауз» — картофельная похлебка с кусочками, мяса и еще что-то. Норвежцы едят часто и, на наш взгляд, хорошо: каша, яйца, масло, кофе, датские сливки в жестянках, проткнутых сверху в двух противоположных точках диаметра; но я и тов. Шевелев голодаем: хлеб подается только к чаю и кофе, нарезанный весьма изящными ломтиками, не толще ломтиков сыра. К обеду хлеба не полагается. Когда я попросил хлеба, капитан Аренсен удивился и воскликнул вполне искренно: — Мы никогда его не едим! Несомненно мера благополучия и сытости здесь иная, чем у нас, привыкших к ежедневному приятному давлению теста, распирающего желудок. Если 5000 еван- гельских евреев были, подобны норвежцам, то, увы, нет никакого чуда в том, что turn насытились пятью хлебами. За евангельским норвежским обедом я хорошо понял смысл вопля аграриев: «Ешьте больше хлеба!». Европейская буржуазия не прочь привить у себя русские привычки по хлебной части. Иностранные газеты, которые я нахожу на «Рендале», полны огромных и удивительных для нас об'явлений. Они, рекламируют хлеб. Они рекламируют его заманчивее, чем конфекты, сигаретты, автомобили. Хлеб-- это нечто вроде Секкаровской жидкости, если судить но стилю. Помните? «Я был лы- сым»... . «Хлеб это элекспр жизни!». «Он дает энсрЫю по самой низкой цене!». «Он всегда свеж!». «Хлеб самая дешевая и самая питательная нища!». «Ешьте хлеб с каждой едой!». «Ешьте больше хлеба — белого или коричневого — по вашему вкусу!». «Ешьте больше хлеба!». Хлеб—это политика. Капитан «Рендаля» осведомлен относительно нашей зерно- вой проблемы. Не будучи в силах заподозрить в своих пассажирах «советчиков», он излагает нам несложные идеи насчет «Uni ted States fRussia»,c президентом, парла- ментом и прочей демократией. Главное доказательство: корабли в Гуде, груженные хлебом для Ленинграда. — Какой стыд! — Да, — говорю я осторожно. — В этом случае русским рабочим пришлось бы есть меньше хлеба... — Вот, вот, — довольно кивает кзптен, ничего не поняв. Становится скучно. Я залпом допил свой чай. Капитан Аренсен взглянул в иллюминатор, в неподвижный туман, и с крякоток отвернулся. Впрочем, капитан не беспокоился. Он шел «за кормой». — Wel l, I go to take gcod sleep 1 ), —прибавил он и зевнул сладко и пресно, как норвежский суп. Море, море, море... Этот капитан не любит моря. Наше полярное море. А может быть причина не- довольства глубже? Прежние учителя, варяги, становятся учениками. И не на чем ' ) Ну-с, я пойду посплю.