Сибирские огни, 1930, № 8

показывают фотографии Панамского канала, пальмовых парков и пойманных акул. Внизу, в кочегарке, ниже уровня Полярного моря, где находится жаркий пояс ко- рабля, кочегар нарисовал углем на плите котла-- нагую женщину под экзотическим зон- тиком. Да, они были в Перу. И Перу, очевидно, гнуснейшая страна для всей этой нор- вежской команды. Голые беспощадные острова, покрытые птичьим пометом. Вонючая погрузка, жара. — Это очень плохой груз, — об'ясняет старший помощник. Он счастлив, что «Рендаль» идет в страну леса. Впрочем, через несколько ме- сяцев, перед ним снова возникнет синева Великого океана. Коммерческий расчет пре- небрегает эллинским носом. Гуано ценится весьма высоко. Это превосходное, легко растворимое удобрение. Когда я был на «Красине», штаб экспедиции получил грозную депешу. — «Радио из Мо с к вы № 19/19 45814. В р у ч и т ь с т а р ш е му ' Пе р е д а ть М. Р. К. О п е р е д а че у в е д о м и ть Мо с к ву Л е д о к ол Кр а с и н, Е в г е н о в у. Наркомторг просит произвести разведку гуано (птичьего помета) на Новой Земле и дальних островах севера. Обнаружив залежи гуано определить ориентировочно ]шмср залежей и взять до четверти тонны исследования Москве такую же задачу дать Чух- новскому в районе его полетов»... — Мы судно, а не судно,—горевали красинцы. Что касается тов. Чухновского, то четверть тонны гуано смутила его еще больше. Евгенов дипломатично ответил, что «вероятность нахождения гуано в районе работ «Красина» мала». Гуано образуется не там, где есть птичьи базары, а там, где нет дождя. Гуано легко смывается. Скалы Перу накапливали птичье золото тысячелетиями. Удобрение, прославленное истощенной почвой старой Европы, бесполезно на родине. Ни одна кап- ля не унесет его корням растений... Это и есть Перу, воспринятый преимущественно обонянием. Теперь я знаю, чем пахнет торгашеский дух, пользующийся столь готовым счастьем. Норвежец отве- чает неохотно, краснея, что от него ожидают праздной наблюдательности, которой кичатся туристы. — Перу, сэр? Как они живут? Я могу сказать, что там, где я был, у жителей нехватает энергии, а у домов нехватает крыш. Я, лично, предпочел бы климат Сибири. 10 IX. Ветер поднимает легкую волну; но палуба «Рендаля» не наклоняется ни на градус. Пароход непоколебимо вскидывается на хребет волны и также устойчиво соскальзывает в ложбину. Большая медная лампа в кают-компании не качается на сферическом колене, как обычно на морских пароходах, где керосиновые лемпы с ус- пехом заменяют креномеры. Лампа привинчена к бимсу. Она сейчас не горит. Элек- трический свет щедрый. Капитан сидит за одним из двух совершенно квадратных столов и озабоченно рагбирается в своих бумагах. В проходе между столами, у дивана, идущего вдоль переборки, три иллюминатора которой выходят в море, стоит плетеное, совсем дачное кресло. Два кресла прикреплены, как полагается на корабле, но есть еще два, столь же буколических, как первое. Столы покрыты сукном цвета воды Кар- ского моря. На диване вышитые подушечки. На столе — кружевная салфетка. Един- ственная примечательная вещь, обнаруживающая некоторый вкус,—маленькое стальное нреспапье: палуба с двумя ушами, вместо ручек и восьмерка миниатюрного каната, протянутого к своему клюзу. Рядом книжка в желтой обложке: «Последний выстрел», американский журнал с красавицами экрана, норвежский журнал, во всем копирующий своих знатных англо-саксонских родственников. Два низких шкафа по обоим концам дивана, сверху медный барьер, тайпрайтер, напротив буфет с зеркалом, с лунками для бакалов п рюмок. Батарейки парового отоплешш закрыты начищенными медными ли- стами. Рядом плевательница, над ней стенные восьмиугольные часы и календарь-ме- сячник. На календаре картинка: молодая чета у камина, на первом плане белокурая Сиб Огни. 5 л.