Сибирские огни, 1930, № 8

Все смешалось в густой, бессвязный шум. С большим трудом мы восстановили порядок. Решили собраться около избы Борисова,—на него больше всего был зол на- чальник милиции и к нему к первому должны были нагрянуть каратели. Ребята все уш- ли с Борисовым, а мне поручили снять посты. Я ударил в набат и призывники броси- лись по своим местам. Про пост у волости я забыл. Побежал переулком (но улице бе- жать было опасно: могли увидеть Зоркальцев и Филнмониха) и только сравнялся с до- мом Климова,—раздались четыре ружейных за.тпа. Я забежал к Климовым и просидел у них до самого рассвета. Я переживал минуты острого волнения и порывался итти к товарищам. Климовы меня не пускали и уговаривали спрятаться в голбец. Наконец я потерял терпение, снял свою гимнастерку, фуражку, сапога и обрядился во все деревенское. Через огороды я подался к Борисову и, к большой своей радости, застал его во дворе. Мы с ним посмот- рели в щель заплота,—около заплота ,в это время проезжали два всадника. — Я сейчас залеплю им из нагана,—прошептал я Борисову. —• Брось дурака валять, успеешь,—строго одернул меня Борисов. Мы с Борисовым потихоньку перебрались туда, где хоронились ребята,- Бори- сов и Иван Конопелька отправились в разведку. На базарной площади их арестовали. Каратели отобрали наган у Борисова и от- вели в каталажку. Конопельке всыпали тридцать шомполов п тоже бросили в ката- лажку, где сидело больше двадцати человек, в том числе мой зять Дмитрий Савель- ич. Борисова бить но стали, а поездили в отдельную камеру, так как он числился в списке лиц, предназначенных к публичному расстрелу. Как только узнали об аресте Борисова, я пошел оповещать крестьян, которые собрались в избах группами в 5-10 человек и ждали сигнала. Я забежал к брату Саве- лию Ивановичу. У него сидело человек десять: Парфен Митрофанович с наганом, Фома Васильевич с бомбой и у кого-то, не. помню, была одпа виптовка. Я наскоро рассказал им об аресте Борисова и велел сообщить другим. Местом сбора мы назначили паром- ный перевоз через реку Убу. Через полчаса у парома собрались около пятисот человек и повели наступление на волость. В этот момент ко мне подскакал на лошади крестьянин: —• Товарищ Цыкунов! Я от твоего брата Ивана... Он доглядел... Колобову из- вестно, что ты переодетый. Садись на моего бегуна. В случае неустойки, он тебя вынесет. Я отблагодарил его, сел на лошадь и стал руководить цепью. Цепь заняла Плиэх- товскую ограду. Каратели выскочили из здания волости и зачакати затворами. Они вели себя так, будто ожидали нашего начина. Но рельеф местности у противника был много выгодней,—мы могли бы выбить карателей только внезапным ударом. Мы решили вре- менно, для маневрирования, отступить обратно. В это время из села Красный Яр (на Убе) к нам на подмогу прибыл вооруженный отряд в 30 человек. Мы разбились на четыре группы и с четырех концов повели новое наступление. Каратели были уже под хмельком, некоторые даже уснули,—-они были уверены, что мало вооруженные крестьяне наступать вторично не будут. Мы были уже в тридцати шагах от волости, когда мой сват, предатель Александр Ветлугин. забежал в волость с криком: — Вы окружены! Поднимайтесь! Но было уже поздно. Раздался условный выстрел и по всей цепи раскати.шсь залпы. Земля вокруг застонала. С грохотом взрывались гранаты, запели летевшие кам- ни, зазвенели железные вилы. Каратели растерянно выбегали на крыльцо, бросали вин- товки, брали под козырек: — Граждане, сдаюсь! Но разгоряченные фронтовики, кто камнем, кто палкой наносили им смертельные удары. Где-то за волостью послышался отчаянный плач,—это плакали женщины над троими убитыми шемонаевскимп крестьянами. Борисов выбил стекло и изо всех сил ломат железную решетку. К каталажке под- бежало несколько человек и стати выворачивать решетку кольями. Один из карателен