Сибирские огни, 1930, № 8

Ваш идеал—безусловная порочность буржуа. Ваш ннленька, в совершенстве владевший, надо нолагать, искусством целых поколений Обираловых,—иначе отку- да у него полгорода домов и капитал;?—не учил вас этому искусству. Вас не к тому готовили,—вы тоже должны были со временем являть собою выгодный об'ект продажи. И вот—'Для придания вам большой цены вас посылают в гимназию, а потом в университет. 11 в гимназии, и в университете вы являете собою пример кротости, по- слушать и прилежания—родителям на утешение, церкви и отечеству на пользу. При- мер полнейшей невинности и неведения того, на какие деньги учитесь, кушаете шо- коладки, без которых жизнь вам и сейчас кажется постылой. Вы—полная противоположнос1п, тем из ваших сотоварищей но студенческой скамье, которые знали, на какие деньги они учатся, знали, сколько стоят их стоптан- ные башмаки и не первой свежести студенческие куртки. Они имели понятие не толь- ко о том, что значит питаться на грошевые у[юки: они знали, почему у вас дорогие платья и всегда довольный вид. Уверяю вас! — «На какие деньги»? Что за грязный намек!—Эти слова, я чувствую, готовы вот-вот сорваться с ваших жирных губ, Анна Андреевна. Но не волнуйтесь. Л не говорю, что вы обязаны знать историю капитализма, историю российских 'Гит 'Гитычей, теорию Карла Маркса о прибавочной стоимости или авторитетное (даже для вас!) свидетельство Максима Горького о том, что торговля, есть узаконенное воровство... Мне, Право, не хотелось оскорблять вашего папеньку, Анна Ан- дреевна... Итак, ваш идеал — безусловная стопроцентная порядочность. Вам кет деда до прибавочной стоимости и до того, какими путями ваш отец колотил деньгу. Но порядочность предполагает известную обстановку, необходимые материаль- ные средства—только на этой базе может она зиждиться и укрепляться. Обстановки же. нет... 11 потому... Разве зря я писал «тезис» о представителях свергнутых классов? Раз нет капиталов, раз отобрали лучшие дома, магазины, запасы товаров, огра- били. срезали, сжали какая тут порядочность! Я согласен: но|>ядочности здесь, в этих исключительных условиях, нет места. Она непременно обязана уступит], место к]юхоборческой вороватости: — Лишь бы жить, лишь бы жрать! Разве грешно копить из месяца в месяц но четвертушкам чай из скудной нормы своей соседки коммунистки,—если они растащили папенькино добро? Тем более со- седка простовата и отдает свою норму в общий чаевой котел без всяких размышлении Вот уж, действительно, бесперспективное создание, эта коммунистка! II что она думает своей головой: а вдруг завтра ликвидируют чайную норму? Ведь с них станет... Не волнуйтесь. Пусть чай рядами покоится на дне вашего сундука, обложенный толстыми слоями мануфактуры. Я понимаю также и то, отчего вы покраснели до последнего прыща на одутлова- том вашем лице, когда простоватая коммунистка застала вас однажды случайно над раскрытым, набитым доверху, сундуком. Вы что-то смущенно залепетали о позапро- шлогодних запасах чая. Серьезно советую вам, Анна Андреевна: будьте, осторожны. Это хорошо, что вы только раз в месяц открываете сундук настежь. Очень хорошо,—но делайте это но ночам... Итак, это я понимаю. Но одного, щюстате мою непонятливость, не могу я оси- лить умом своим. Домработницу свою Фаню, деревенскую бесхитростную деваху, однажды вече- ]и)м послали вы к соседям—занять кусочек сахара для младшей полуторагодовалой до- чурки. Сахара там не оказалось. Тогда вы ласково, вкрадчивым голосом обратились ко мне, своему жильцу—не найдется ли у меня осколка сахара: — Тал трудно сейчас... так трудно... Даже сахару детям нехватает... Это ни- щенские нанки... Девочка не может спать без сладкого... Хоть бы крошку... Увы,—и у меня не нашлось сахара. Впрочем, вам этого можно было не говорить: мой пятилетний карапуз на кухне швыркал пустой чай с черным хлебом.