Сибирские огни, 1930, № 8

Владимира Ильича,—может слыхали?—я перевел глаза на ваш покрытый красной сы- пью лоб. Хотел ли- я этим «сравнительным» методом сказать, что вы не узнали Ленина шииих дней, или что иное—не помню. Должно быть, не понравилось вам что-то в моей улыбке и вы выпорхнули из комнаты столь же поспешно, как и впорхнули. И рука моя безнадежно шлепнулась вниз. П. Не буду излишне придирчивым и строгий В самом деле, откуда вам знать како- го-то Сталина: ведь у вас семья, прекрасный муж, превосходные детишки, собственный дои... С утра вам надо стоять в очередях или торговаться на базаре у крестьянских возов. Затем—кухня, затем—госта или кино... И впрямь некогда... Сочувствую от души: мотаясь из угла в угол, не почитаешь газету. Сочувствую: помыслы о преумножении пищевых и мануфактурных ресурсов не оставляют места для иных, не вещественных, помыслов. Политика—ну ее к чорту! За всех все равно не передумаешь—бесполезно. Да я кто эти все—папа, мама, брЫгья, золовка Юлия Всеволодовна?. Нет, решительно нет: лишь бы в своем доме был достаток... Простите, Анна Андреевна, обеспокою вас еще одним именем,—седобородого ста- рика Маркса. Чудной, знаете, был старик. Он утверждал, что человеческое общестзо делится на классы и что классы пребывают в постоянной вражде между собою. Почему—это теперь знает любой пионер. Впрочем, я не признаю обязательным для Biic, Анна Андреевна, это знание... У вас—семья, госта, собственный дом. Но, вне зависимости от вашего знания или незнания, классовая борьба—увы!— существует. Существует, якорь ее задери, не только за порогом вашего дома, но и за глухими стенами его. Но вернемся в седобородому Марксу. Уверяю вас, если б к тому была физическая возможность, с благодарностью пожал бы ему руку,—так у него все ловко предусмотре- но. Карл Маркс, например, говаривал, что господствовавшие классы на другой же деш» после победы пролетариата начнут борьбу с победителями, ни за что не смирятся с потерей своего господства. Да и то сказать: кому же хочется быть людьми подчинен- ными и мерять свои барыши. А ваш-то папенька, Анна Андреевна, барыши свои потерял, торговлишку свер- нул, да и сам за решетку сел. Кому же хочется? А кто в этом виноват? Ясно: большевики, рабочая власть. Положа руку на сердце,—кале на них За это не обижаться. И вы с папенькой обижаетесь. Да еще как! Сильно обижаетесь. Что я могу сказать вам в утешение? Разве что но Марксу: классовая принад- лежность обусловливает классовую психоидеологию. Бытие, как говорится, определит сознание. Бытае же ваше, сами знаете, торгашеское, купеческое, домовладельческое. Ну вот, и сознание... того... не подгуляло. С бытием не разошлось. Не ст1>ашитесь, Анна Анд]>еевна,—пройдемся дальше по «дебрям» марксизма. Вот, примерно: — Представители свергнутых господствующих классов теряют в конце концов историческую перспективу. Им остается в удел—хвататься за сегодняшний день, кро- хоборчески трястись над своим существованием, пустить к чортовой матери свои же собственные «моральные устои», спуститься—лишь бы жрать, лишь бы жить! Ибо никаких надежд, никаких просветов впереди! Положа руку на сердце, — это не про вас написанный тезис? Ш. Это не праздный, с языка сорвавшийся вопрос. О, далеко не»! Разберем, .Анна Андреевна, ваши «моральные устои», сопоставим их, в идеальном их виде, с тем, что имеется налицо.