Сибирские огни, 1930, № 8

< Лодка шла вверх но реке. Тиктамунки затянула заунывную гиляцкую песню: х 2 Хорошо на Амуре. Амур спит, о-эй, о-эй! < На берегу воют собаки, о-эй, о-эй! Летом надо много ловить рыбы, о-эй, о-эй! А зимой будем кататься на собаках, о-эй, о-эй! — Как много на небе звезд! Ух, как много!...—тихо проговорила Тиктамунки. Потом помолчала и сказала: g — Уаймичи, а почему ты не пляшешь? —- Не знаю. Не умею... Плясать у нас все ребята умеют. Шибко много ребята о наши пляшут, часто пляшут. А живут все бедно. Вот русские—они пляшут и работают- о Работают больше. И живут лучше... Надо и нам так. | Помолчали. ш Кругом тихо-тихо. Только вода чмокала 1год лодкой. С неба глядели яркие бусы х звезд. От месяца белыми угольками сиял Амур, о g Уаймичи перестал грести и посмотрел на Тиктамунки. в — Вот в го!юде: большие дома, улицы есть. Жить хорошо. А у нас плохо жить, 2 бедные мы. У русских все есть, а у нас ничего- У нас только радио есть. А нам надо Si еще комсомол, кооператив, электричество... И шаман нам мешает. Надо его выгнать. И всех шаманов надо выгнать. Надо новую жизнь делать. — (>гец говорит,—сказала Тиктамунки,—что шамана слушаться надо. Шаман- большой человек. Он делает заклинания, молится богам. Тогда рыба хорошо ловится и белки много бывает. И еще отец говорит, что нельзя шамана ругать. За это злой дух превратит тебя в собаку. — Твой отец неправду говорит. Если мы будем слушать шамана, мы всегда будем бедными- Русские своих шаманов не слушают и живут хорошо. И отца твоего слу- шать не надо, он шибко богатый. Он все хочет себе забрать. А самый большой и ум- пый русский—Ленин учил: у богатых надо все отнять и дать бедпым. Тиктамунки задумалась- Как так: кого ей слушать надо — отца или Уаймичи. Тот говорит по-своему, этот—по-своему. Лучше уж слушать отца—он старше—да и подарки ей часто хорошие делает. Да и... самый богатый гиляк в стойбище. А может лучше послушать Уаймичи? Он шибко хорошо говорит. Тиктамунки не знала, что делать. — Вези меня на берег,—растерянно проговорила она.—Домой хочу!.. — А потом еще кататься со мной будешь?—спросил Уаймичи. Долги молчала Тиктамунки. Уаймичи ждал. — Буду...—тихо проговорила она. Уаймичи повернул лодку к берегу. Быстро поднимались и опускались весла—то правое, то левое, разбрасывая яр- кие брызги. — Отец,—сказал Уаймичи. пришивая пуговицу к рубахе,—я уезжаю в город. — Зачем?—спросил Батыгини. — Товары привезу. Кооператив надо сделать. — Это хорошо- Уезжай, Уаймичи! — Надо сход созвать. Гилякам расскажу, потом поеду. — Гиляки!—сказал на сходе Уаймичи,—я уезжаю в город. Товары привезу, кооператив сделаем. Тогда не надо ездить в город за товарами—все в кооперативе брать будем. И не будем брать товары у Онькана Хутэвих—он продает дорого и обманывает. Вперед выступил Онькап Хутэвих, самый богатый гиляк в стойбище. Гиляки пе- ред ним расступились. — Нам не надо кооператива. Мы не русские. Наши деды и отцы жили без коопе- ратива. Будем и мы жить без кооператива. У меня еще есть товары. У Нгармалана Дэ есть товары. У шамана Кончута-Ыркын-Эгнэ тоже есть товары. У нас много товаров есть. Всем хватит-