Сибирские огни, 1930, № 8

В. В. Г, А д> / Золото, лежащее под ногами Близко Прокопьевск. В вагоне все чаще говорят о недоданных тоннах угля, о дезертировавших с рудника рабочих, о заблудившихся вагонах с мукой. Страницы щегловской газеты «Кузбасс» пахнут потом и углем. Ловлю строчки о месте моего назначения. А Кокс пишет: «На Прокопьевском руднике вместо боевой ликвидации прорыва до сих пор господствует онегинское «мне н е к у д а б о л ь ше с п е ш и т ь ». Бедный Пушкин! он даже не может написать опровержения. Станция Усяты. Километра 3 южнее — рудник. У меня нет адресов апповцев и я выпытываю их у суетливых библиотекарш. Перечисляю фамилии. — Булгаков? Он сейчас в поверхностном цехе, на ячейке. Иду в барак, где находится цехком. Председатель уже открыл собрание, и Булгаков, прихрамывая, поднимается на сцену. Он председатель цехкома и сегодня отчитывается. Слушаю — и медленно встает перед мной лицо прорыва. Из 400 рабочих поверхностного цеха свыше 200—не члены профсоюза. Это — капли хлынувшей из деревень с ростом строительства волвы новичков, жаждущих «подработать», унести в свое микроскопическое первобытное хозяйство несколько лишних десятков рублей. Они легко поддаются колебаниям. За 30 кило- метров — Кузнецкстрой. Там московские ставки. С'ездить туда—стоит гроши. И чуть чем новичка не уважили — он бросает работу, едет в Кузнецк. Едут и без вся- кой причины просто в надежде на местечко пожирнее. Предугадать эту текучесть невозможно. Вдруг вместо 300 человек приходит в шахту 100. И десятник тоже берет кайлу и идет в забой; делать ему, как десятнику, нечего. Громят цехком за слабость культработы. Председатель сокрушенно согла- шается: — Нет культработников. Пришлют, а через месяц снова перебрасывают. Тех, что есть — дергают и туда, и сюда. Неумение наладить воспитательную работу, обеспечить культурное и бытовое обслуживание — способствует падению труддисциплины, усиливает текучесть. В Прокопьевске нет реки. Колодцы порою вычерпывают до дна. Недавно весь город сидел без воды. Даже баня не работала, а баня для шахтера первое дело. В резуль- тате прогулы: рабочие бегали по городу в поисках ведерка воды. * Не доставили во-время хлеб в столовую — и 500 человек вышли на работу с опозданием. Плохо и с жилищами. Все это разогревает языки шептунам. Порою местные работники ломают головы: — «где достать рабочих г» а о том, ках их привлечь, удержать, — не думают. — Что сделал цехком? Ничего! — Людей нет, — жалуется цехком. Людей в Прокопьевске действительно мало. Из аппарата ЦРК вычистили ряд работников, а заменить их некем. Даже вычищенные по 1-й категории сидят спо- койненько на старых местах. Я пишу это, чтоб стало ясно, как многогранна и многолика прокопьевская действительность и как много может сделать писатель, если он не будет только кричать «долой» и «да — здравствует»! После собрания Булгаков рассказывает мне о местных писателях, об'ясняет как их найти. Уславливаюсь о созыве бюро и общего собрания. Большинство членов группы — в самой гуще общественной жизни. Суханов и v Кабин — члены шахткома, Большунова — уехала на подготовку к уборочной, Деменьков тоже на боевом участке: в Угольснабе. Возможностей для работы у Про- копьевской АПП больше, чем у многих других. Группа, например, взялась завербовать по руднику подписчиков на журналы: «На литературном посту» —