Сибирские огни, 1930, № 7

CI и? Шорохов оказался сраженным силой биологических инстинктов и консерватив- ного быта. Может быть, это поражение дало ему опыт, родило новые силы? Либедин- ский дает утвердительный ответ на этот вопрос. «....Вдруг Степан Григорьевич (Шорохов.—А. В.) себя, по сравнению с ней (Любой.—А. В.), ощутил новым, только вот родившимся — словно это он сейчас вот родился и должен расти. И в пустоте и необжитости этой большой комнаты он отме- тил чуть обозначающиеся элементы любиного семейственного мирка — пестрая вы- шивка на подоконнике, новенькая мясорубка поблескивает в углу и разношенные уютные туфельки под кроватью,-—и он увидел все это, ранее столь милое, как про- явление старого врага, стихийно повторяющие себя извечные и ненавистные формы жизни. Он с ними боролся всю жизнь, всю жизнь он срывал с них лицемерные маски и обнаруживал их и сейчас он открыл их в себе, это их прикрывал его внутренний Эйдкунен. И никогда он так глубоко и зрело не был вооружен, как сейчас, и он остро и холодно взглянул на Любу, так, как смотрят на врага, когда измерили его и свою силу». Однако, этот утвердительный ответ не является убедительным. Мы уже отме- чали, что Шорохов занял неправильные позиции по отношению к Любе, как к врагу, возведя мещанство, обывательские формы быта в «извечные» формы жизни. Шорохов мог бы приобрести новые силы, которых ему ранее недоставало, если бы он занял правильные позиции для борьбы. Позиции же оказываются шаткими и не позволяют надеяться на успех Шорохова в новой борьбе. Уже одно это говорит о том, что рож- дения героя не произошло. Ощущение Шорохова, что он стал новым, что «он сейчас вот родился и должен расти», остается простым «ощущением», неподтвержденным чем-либо реальным, конкретным, действежным. Вся действенность для Шорохова сводится к внутреннему «действенному самоанализу», преодолению «внутреннего Эйдкунена». Что же представляет этот «внутренний Эйдкунен»? «Что это за человек та- кой», как тень «непрестанно и безмолвно присутствующий во внутреннем мире.» Шо- рохова? Приведем для его характеристики несколько выдержек. «Хорошо, что есть я. Я, конечно, не так хорошо, как ты, но все же кое-что сделал,—скромно и самодовольно сказал Эйдкунен. •— Я все это говорю к тому, что нельзя работать без системы. Ну, взять хотя бы мелочи, -—• письменный стол...». «Для того, чтоб Эйдкунен все понял, нужно было постоянно присущее Шоро- хову чувство молодости, незрелости всего государства, неполного COOTBCICIBHH зыб- ких, иногда раньше виеменп окостеневших форм и его все углубляющейся и углу- бляющейся сущности. Эйдкунен же все считал уже сложившимся, разграниченным и как бы окаменевшим». «...Его (Эйдкунена.—А. В.) тревожит то, что все кругом колеблется, рушится, он хотел бы все это привести в стройный, никогда невиданный порядок — так, что- бы все было разумно и правильно, и справедливо...». Этого достаточно, чтобы сделать вывод, что Эйдкунен является представителем такого типа людей, которым свойственны формальная логика, отвлеченность, метафи- зичность мышления, которые (формальная логика, отвлеченность и т. п.), нередко в конкретной действительности приводят к положениям, характеризованным ленинской формулой: («формально — правильно, а по существу — издевательство». Стремле- ние все представить законченным, уже установившимся, находящимся в равнове- сии, разложенным по папкам и по полкам — все на своем месте извечно и во веки веков. Такие люди не понимают реальной действительности с ее конкретными проти- воречиями и постоянными изменениями, желают все «привести в стройный, никогда невиданный порядок—так, чтобы все было разумно и правильно и справедливо...» и этим искусственно созданным «правильным» порядком отгородиться от противоречий. Показать освобождение Шорохова от этих свойств, их преодоление — очень важная задача. Правильное ее решение могло бы многим помочь в той или иной мере понять действительные пути воспитания коммуниста-диалектика. Если бы Либедин- ' ский показал нам Шорохова в более широком плане его партийной работы, деятель- I ной борьбы за изменение действительности, а не в плане семейно-бытовом, то, оче- f видно, мы бы получили большее и более при этом глубокое, ощутимое раскрытие