Сибирские огни, 1930, № 7

5 ратура, Ю. Либединский много сделал ценного и в разработке теоретических вопросов £ о творческих путях пролетарской литературы. Вот почему с большими требованиями § и по-пролетарски сурово идет оценка «Рождения героя». ж Пролетарская марксистско-ленинская критика не может не быть суровой, мак- ш симально требовательной: она является орудием, расчищающим путь восхождения на, в высоты для пролетарской литературы, она кровно заинтересована в успехах пролетар- о ской литературы, являясь составной ее частью. Сам автор «Рождения героя» к своему t> творчеству пред'являет максимальные требования. Так в предисловии к своей пьесе £ «Высоты» Либединский писал: — «Мне хотелось идти по линии наибольшего сопротив- ш ления». Эта установка должна быть принята каждым пролетарским писателем, чтобы о в свете марксистско-ленинского мировоззрения познать социальную действительность о наиболее глубоко и полно и помочь преобразованию ее в направлении социализма. 0 В «Рождении героя» Либединский остался верен этой установке и в решении ря- да важнейших проблем, поставленных в произведении, идет не по линии наименьшего 1 сопротивления, показывая в то же время свое возросшее художественное мастерство, d Внимание в «Рождении героя» направлено автором на проблему семьи. Эта проблема i в обстановке диктатуры пролетариата, в условиях громадных успехов социалистичес- о кого строительства безусловно требует серьезного внимания со стороны пролетарской з литературы. 33 Ленин в статье «О значении воинствующего материализма» писал:;— «На са- < мом деле, именно большевистская революция является единственной последовательно демократической революцией в отношении к таким вопросам, как брак, развод и поло- жение внебрачных детей. А это—вопрос, затрагивающий самым непосредственным образом интересы большей половины населения в любой стране». Либединский в «Рождении героя» показывает несколько образцов семейных от- ношений коммунистов. За внешней, казалось бы удовлетворительной, оболочкой обрета- ется старый хлам, старое содержание, как это мы видим в семье комиссара Соловьева. Те же внешние, примерные по первым впечатлениям, семейные отношения по существу означают отход от действительности, замыкание в узкие семейные рамки, неумение или нежелание сочетать семейные отношения с общественными интересами. Таковы отно- шения коммунистов Горлина и Ольги. Наибольшее внимание автора сосредоточивается на семейных отношениях главных героев произведения — Шорохова, старого большеви- ка, и комсомолки Любы. В анализе отношений Шорохова и Любы надо прежде всего откинуть в сторону попахивающие ханжеством замечания отдельных критиков, что вся соль этих отноше- ний заключается в том, что в них решается «проблема свояченицы». Подойти так к вопросу означало бы не увидеть главного, а именно того, что наиболее уродливые формы брак коммуниста принимает тогда, когда коммунист в лице жены сталкивается го старым, консервативным укладом и такими же понятиями о семье. Нельзя не понять того, что эти уродливые формы брака могут быть изменены не в плане усилий отдель- ных людей, как бы они высоко ни стояли на коммунистических позициях, а в плане классово-общественной перестройки семейных отношений. Шорохов ,сходясь с Любой, полагал: «То, что она младше меня, — это ни- чего. Я передам ей свой революционный опыт, воспитаю ее как большевичку», и в то же время чувствовал «какую-то неправильность». Это двойственное отношение к ре- шению вопроса и непонпманпе того, что собою представляла Люба, и показали в пос- ледующем, что Шорохов не понял истинных своих задач по cfmonieroro к Любе, не сумел занять правильных позиций в деле ее перевоспитания. Вместо того, чтобы дей- ствительно помочь Любе преодолеть мещанские и обывательские представления о семей- ных отношениях, Шорохов отделывается высокомерием, презрением к недостаткам Лю- бы, заменяя злобой и ненавистью нужную медленную, по-большевистски настойчиво проводимую работу по ее перевоспитанию. «У меня против тебя — да у тебя против меня — пногда такая злоба, что я боюсь, как бы мы чего доброго не стали драться!»-— пишет Шорохов Любе, уезжая в Туркестан. В этом же письме Шорохов признается, что не может понять своего отношения к Любе: — «Видишь ли, Люба, я не могу понять моего отношения к тебе. Во-первых, ты . f j меня, то, что называется, присушила, ты — и в жилах, п в костях, и я хочу с тобой ' ь жить, — это ясно. Но отношения у нас создаются не такие, к которым я привык...»