Сибирские огни, 1930, № 7

зовался Инбир. Он изо всей силы ударил в приподнятое Канырово лицо; но вдруг шан- « ка его с'ехада на затылок и на оголенный висок упал Каныров костянистый кулак. £ В глазах Инбира помутнело — он успел только крикнуть: — Ты врешь! Ты $ ничего не знаешь! —- и повалился на пыльную землю. | — А ты еще сосунок! Мне стыдно от девчат драться с тобой! — Сказав так, д Каныр почувствовал страшную боль. Приложив ладонь к лицу, он нащупал разбитый § хрящ носа. 4 < — А все-таки он сосунок! — вполне довольный, крикнул Каныр окружающим. < — Да, он молод, -— подтвердил кто-то из толпы. — Но он будет медвежатни- ю - ком нс хуже тебя. Не хуже! Он все-таки тебе наклал изрядно. s Каныр, не глядя на Инбира, пошел к избе. Инбир поднялся на ноги и догнал Каныра. — Ты дерешься как теленок! Ты не прав! Ты ничего не знаешь о городских людях! Как ты дерешься?" — Молчи, Инбир, в тебе силы как в бурундуке —• и только. — Стойте, молчите! — воскликнул Инбир, входя в избу. — Надо звать уче- ного человека; надо послать в русскую деревню за писарем. Пуста он читает нам - как и что. А Каныр ничего не знает, ничего! — Правильно, —: подтвердили старики. — Ты будешь хорошим медвежатни- ком и, кроме того, вполне умным человеком — ты хорошо дерешься. Отрядили троих. Поскакали те по межгорной долине, огибая озеро, звеня стременами, чакая копытами но стылой дороге, по камням. А люди в это время разложили газетку на столе. И вдруг увидели: в газете — горы, около гор озеро, у озера — аил... Да, ведь, это Каныров аил! И словно кто бичом стегнул по народу — высыпали на улицу, четверо взялись за края газеты, растянули ее, а остальные отошли на несколько шагов и смотрят то на снимки в газете, то на горы, на озеро, на аил. Нет, это их аил, это их горы! Но неужели и за горы платить, и за озеро, и за аил? А в то самое время в голове Каныра зародилась и окончательно созрело смелое намерение, о котором он никому, ни за что не скажет. Могут осмеять, если задуман- ное не исполнится. А исполнить задуманное нужно во что бы то ни стало. — Инбир будет хорошим медвежатником! Как бы не так! Я его поколотил, и здорово поколотил, — и он же будет хорошим медвежатником! Да как они знают? 9то глупо. По-стариковски выходит: чтобы быть хорошим охотником, нужно только накричать и быть избитым! Ну, погодите же, погодите! Вы еще вспомните о Каныре. Все равно — или всю мою жизнь будете помнить обо мне хорошее, или после смер- ти моей будете вспоминать, по крайней мере, мою смелость. — 1 Кыт! — крикнул он собаку. — Кыт! — склонился он к ее уху. — Ты завтра сослужишь мне великую службу! О-о, что теперь будет! Погодите, погодите, старики! Кончено, шабаш! Кыт, милая Кыт... 3. Со спящего огромного озера еще не поднялся туман, и солнце еще не успело скользнуть лучами по верхушкам гор, а Натрус, по старческой привычке, 'был уже на ногах. Встав с лежанки, он заметил, что Каныра нет. Не нашел он Каныра и в ограде. В ограде была только одна собака — Кырлус, но не было второй —Кыт. И как тут не встревожиться, если Каныр должен был сегодня работать дома, но он ушел куда-то, не сказав! Это — тревога, большая тревога. Старый Натрус по- нял значительность случая. И еще до восхода солнца все жители узнали об исчезно- вении Каныра. Чтобы успокоить себя, подождали полудня, но не дождались Каныра; приблизился вечер, но не вернулся с ним Каныр. Натрус прошел к невесте Каныра. Я