Сибирские огни, 1930, № 7

ш дать героя. И решительность вашего выбора будет прямо пропорциональна вашей о классовой выдержанности, — торжествуют живисты, в пылу спора не замечая, что ш орудуют заимствовглнной v Полонского той самой теорией классового иммувитета, S против которой они сами еще . недавно воевали на страницах «На лит. посту». S Но утомление сказывается — появляются колебания, оговорочки. § — «МЫ, собственно, не против психологизма, — начинает уверять Горба- " чев, — мы очень даже за психологизм. Но как его понимать — вот в чем дело. у Каждое произведение в сущности психологично». о Противная стюрома тоже сдает — выпускается с «самокритикой» т. Свирин ™ (см. сб-к «Творческие разногласия в РАПП'е» Лнгр., «Прибой», 1930): «Лозунг о «углубленного психологизма» — кается Свирин — понимался и н о г д а... как s «психологизм ради психологизма». Кропотливому психологическому анализу под- вергались п о д ч а с узко-личные переживания, не имеющие общественного зна- ш чения. Борьба противоречий человеческой психики показывалась и н о г д а как Jj внутренний, имманентный процесс. (Напр. «Рождение героя» Ю. Либединского). со Тоже и с лозунгом «живого человека»... Стремление к живости образа... приводило | и н о г д а к затушевыванию основных классовых черт человека ( о т ч а с т и даже g «Тихий Дон» Шолохова). (Названный сб-к, стр. 60. Разрядка моя. В. В.). Кается и «сам» Ермилов: «несомненно, что лозунг «живого человека» по- к служил кое для кого орудием для оправдания их действительно об'ективистских, ^ действительно смазывающих боевую классовую установку пролетлитературы оши- ж бок»... («На лит. посту», 1930, № 10). т . Несмотря на всю робость («иногда», «отчасти», «кое для кого» и т. п.), это m все же явное почесывание в затылке. Почесывание это не означает, конечно, что спор близок к разрешению, — нет он переходит лишь на более высокую ступень, чтоб разгореться еще жарче и серьезнее. Куда идут живачи Сторонники «живого человека в литературе» любят приводить слова Лени- на: «Поскребите иного коммуниста и вы увидите :в нем залежи и великодержавно- го шовинизма, и обломовщины, и много другого». Что «иной» не значит «вся- кий» — для наших живачей неважно. В том, чтоб доковыряться до этих залежей у самого, казалось бы, стопроцентного по делам и мыслям коммуниста и, наоборот, чтобы в сердце от'явленнейшего кулака отыскать хоть малюсенький социалистиче- ский сектор — полагают живачи первейшую задачу пролетлитературы, от нереше- ния которой революция весьма пострадает. И они «скребут», а, доскребшись, кри- чат, захлебываясь,от радости: — Смотрите, смотрите! Как живой! Коммунист, а горькую хлещет! Рецепт изготовления живого человека получается весьма несложным: берет- ся коммунист с портфелем и партбилетом, добавляется жена-лишенка, примус, ка- нарейка, мадеры по вкусу. Все это выдерживается на тепленьком местечке до по- явления признаков разложения и подается на двухспальной кровати с гарниром из клубнички. Если же стряпается кулак — там непременно сдабривается обильным количеством общечеловеческих чувств и «суб'ективной честности». , Несомненно, коммунист может во многом оказаться обывателем, иной ку- лак может быть суб'ективно «добреньким». Но, увы, дорогие товарищи, для нас гораздо более важны и гораздо более интересны как-раз те черты, которые заста- вляют кулака считать кулаком, коммуниста — коммунистом, а не те отростки сле- пой кишки и дарвиновы бугорки, которые вы так усердно изучаете. Потому что взгляд наш обращен в будущее, а не в прошедшее, потому что мы не переживаем, а строим. Если мы имеем перерожденца, обывательские черты психики которого поче- му-либо растут, развиваются и вытесняют все прочее, тогда задачей нашей будет показать этот процесс во всей его страшной наготе. И мы опять-таки не станем ослаблять свой удар усердным подчеркиванием у героя остаточков коммунистиче- ских чувств, как это рекомендуют поклонники «живого человека». — Значит, — спросят нас, — нужно мазать густыми красками, резко делить героев на волков и овец? Вместо раскрытия действительности, вместо показа всей полноты психики вы проповедуете однобокую тенденциозность? Минутку внимания! Ясно, что у нас много остатков старого, много непола- док. У нас очереди за сахаром, табаком, пьянство, прогулы, .рвачество. Но у нас есть и Турксибы, и «Гиганты», и ударные бригады. И, позвольте вас спросить, как отнеслись бы вы к человечку, который, стоит вам заикнуться,о колхозах, о Турк- сибе, —• «об'ективно» добавляет: — А в Анжерке опять угля недодано... А в таком-то районе колхоз разва- лился... А напротив нас пивная... Пусть эти факты будут верны, но что, кроме омерзения, может вызвать в 8 вас такой человечек, который будет «скрести» Турксиб, пока не найдет там слу- чая растраты, кусочка рвачества, десяточка прогулов. И, найдя, засияет: