Сибирские огни, 1930, № 6

— Ладно. Встречается Никша с артисткой одной. У него—пост видный, ей лестно его закрутить, — она и закрутила. Ребята наши заприметили, что Никша рассуж- дения лишается. Приходят к артистке и говорят: — Выкатывайтесь, мадамочка, из города! Купили ^й билет, выпроводили и доложили Никше. Никша изматерил их в доску, а ночью взял ори тьпци казенных и по свежему следу дунул за артисткой... Предрик отщелкнул портсигар, вынул папироску и повертел ее между ладонями. — Я вот про себя скажу. Встретились мы с Полиной в гостинице. Она притво- рилась женщиной скромной,—я-де полковничья вдова. II вот, понимаешь, как это устроено странно: я полковников терпеть не могу, а тут стало; мне лестно, что меня,— простого парня,—полковничья жененка обласкала. Сошлись мы с ней,—живем месяц, живем год,—я, как слепой хожу. Только раз было у меня такое замечание,—увидел я на ней новые туфли и удивился: откуда,— думаю,—она их взяла, ведь денег на туфли я не давал? Спросил ее. Она попуталась малость и сделала признание: деньги дал лавочник Куприянов, чтоб она исхлопатала снижение налогу. Я прямо взбесился:—Да ведь это взятка! Она в слезы. Я ударился на рыбалку. Иду с удочками,—сам думаю:—Крутись не крутись, а тут все закономерно. Предрик широко расставил ноги и оперся ладонями о колени. — Ты вот, Сеня, на меня с недоумением воззрился, а я тебе так скажу. Выли мы с Никшей простые мужики, пришлось нам и войны перенести, и голод да холод перетерпеть. И вот сломили мы врага и получили передышку. Враг в свой черед разды- шался, и подстиг нас с другой стороны. Скажем так. Жид был один полковник. Мы этого полковника кончили, а от пол- ковника-то жененка осталась. Видя нашу силу, она к нам прикинулась. Нам-то и любо. Берем мы бабу, деликатную,, да мягкую, а она нас точит, как ржа железо. Чулочками, да кружевцами, да разной красивостью она нас донимает. И вот один парень от деда отстал, другой откачнулся. Предрик пожевал пересохшими губами и медленно выпрямился: — И не в одной тут бабе дело. Баба это для примеру. Тут, Сеня, общая опас- ность имеется. Многие так думают, что враг-де прикончен и можно отдохнуть и мирную доброту на себя надеть. На деле же выходит не так. Возьмем мы Полывань, например. Город здесь известно какой: бывшие лавоч- ники, да бывшие приказчики, а еще! кустари. В двадцатом году пятого июня этот город смирнехонько на лавочках посиживал, а на другой день в полдень раздался набат и те же лавочники нас на .вилы подняли. Теперь они шелковые ходят: «Здравствуйте, Василь Павлыч». «Как поживаете Василь Павлыч», а доведись какой случай,—они нас спокойненько кончат. И вот, как пораскинешь умом... Непредвиденное обстоятельство разорвало ткань предриковых рассуждений: дверь шумно распахнулась и белоголовый мальчик влетел в комнату. Задыхаясь, он крикнул: — Тятя, в пивной негра убивают! XYIH. Судьба фокусника обманчива и непостоянна. Во второй день праздника тайна Сундучихи стала известней всему городу. Город послал в дом крестьянина неофициальную делегацию в составе нардомовского акти- виста Васи Наперстка и местного аптекаря Федора Федорыча Биман. Негласная делегация нашла негра в постели. Веснушки его были неподдельны. Разбуженный Васей Наперстком,—негр решительно заявил, что у него, раскалы- вается голова- Представители извлекли из кармана бутылочку и помогли негру отмыться. После этого он был отведен к аптекарю. Федор Федорович Биман,—считающийся лучшим преферансистом города, ; —усадил его за карточный стол.