Сибирские огни, 1930, № 6

— Нет, я тоже изменился,—возразил мужчина:—Ах, Липка, если бы ты зна- ла!.. Вы, бабы, живучий народ... У вас это просто,—была офицерской женой,—стала коииссаршей... Вот и все... А нас засадим в канцлагерь. В канцлагере тиф, морозина и страшнейший голод. Шутки плохие,—я удачно сбежал и приютился у знакомого ста- рика. Пролежал у него на палатях два месяца в тифу, во вшах. Как выздоровел, пошел к красным. Попал в канцелярию батальона,—немного раздышался. Единожды выиграл у красных командиров порядочную кучку денег, но они обратно взяли, потоку, говорят, ты белый гад. Словом, приключений было столько, что всего никак не перескажешь. — Юрик, а где ты негра выкопал? Мужчина засмеялся и понизил голос ДО' шопота. Потом они замолчали. Агроном сидел, не шевелясь. С сапог его стекала вода. — Юрик,—сказала женщина, пересыхающим тихим голосом:—мне не верится, что мы опять вместе. — Это не очень большое счастье,—засмеялся мужчина,—особенно для тебя. Ты ведь привыкла в мягким пуховикам, а у меня их нет. Ты только подумай: в прош- лом году я ночевал на вокзалах, а утром бродил по домам. Придешь, бывало, с черного хода, на кухне тепло и так пахнет едой, что в желудке судороги поднимаются. Предла- гаешь свой труд,—а хозяйка смотрит подозрительно и понемногу оттесняет к двери: дрова, дескать, наколоты. Выйдешь на улицу,—мороз пробирает до костей, а мимо на рысаке мчится ка- кой-нибудь нэпач с женой,—оба сытые, розовые, в дорогих мехах. Тут невольно вспом- нишь: было такое время, когда сам раз'езжал на рысаках. И такая злоба наваливается, что прямо рычать хочется... Мужчина звучно сплюнул и постучал ногой о палубу. — Знаешь, Линка, я всех теперь ненавижу. Жизнь повернулась ко мне 'задом. Меня затравили... Я, как бешеная собака!.. Понимаешь, бешеная собака... Агроном встал и вышел из каюты. Коридор был пуст. Белый свет лампочек па- дал сверху, усиливая мертвенную бледность его лица. Он вышел на палубу. Шаги его; гулко отдались в пустоте. Женщина, сидевшая на скамейке, испуганно обернулась. Это была Апполинария Павловна. Поднявшись, она шагнула к нему. Брови ее взлетели к вискам. — Не ожидали?—засмеялась она:—А я торке в город!—Она повернулась к своему спутнику:—познакомьтесь, Виктор Васильевич Хрулев. Виктор Васильевич привстал. Агроном шагнул к нему: — Поручик Мирошник? — Вы ошибаетесь!—пробормотал Виктор Васильевич. Агроном качнулся и вдруг ударил его в лицо. Женщина пронзительно взвизгнула. XVI Пыль была горклая. Лошади равномерно плюхали копытами. Тусклый шум корес навевал дрему. Закутавшись в брезентовый плащ, предрик клевал носом. — Василий Павлыч!—крикнул с облучка Игнат. Предрик выпрямился. Отки- нув пыльный капюшон, он сразу увидел город, развернувшийся на пригорке, и придо- рожный столб, от которого отделилась женская фигура. — Вася!—крикнула она, шагнув к тарантасу. Предрик отвернулся. Игнат си- дел на облучке, равнодушно сдерживая лошадей. Его ссутуленная спина выражала спокойствие. — Трогай!—закричал предрик. Игнат причмокнул губами и тарантас покатился. Предрик решительно! распахнул плащ:—ну, что-ж, Апполинария Павловна вышла на перекресток., ее лицо было пере- кошено от страха,—но разве он мог переменить решение? Город наплывал на него.