Сибирские огни, 1930, № 6

— Ну, хорошо,—е н будме об этом говорит. ь Я хотле тольок выразиьт вам со- чувстви. е Он наклонился и заглянул в ее опущенное лицо. Она слабо улыбнулась, блеснув зубами. Виктор Васильевич закурил. От огонька в травяном убежище стало как-то уютнее. — Я был в вашей парикмахерской надолго,—сказал Виктор Васильевич, мед- ленно выпуская дым,—но мне сразу стало; ясно, что вам у стариков не сладко жи- вется,—не правда-ли? Она еще ниже опустила голову. Виктор Васильевич причмокнул губами. — Город у вас ужасный. Я как увидел вас, то сразу подумал,, что вам здесь не место. Когда я сидел в парикмахерской, у меня мелькнула одна мысль. У вас там раз- вешаны портреты кино-артистов и вс|г я решил спросить: вы любите кино? Маринка вскинула голову и оживленно заговорила о Гарри Лидтке, о Гарри Пиль, о Мэри Пикфорд. Она очень любит кино, но тетя не часто отпускает ее на картины. — Я вам вот что скажу,—прервал ее Виктор Васильевич.—Я приглашен на ра- боту в кино. В ближайшее время мне придется ставить картину. Что бы вы ответили, если бы я предложил вам сниматься в картине? Маринка вспыхнула и смущенно пролепетала: — Да я ведь не артистка? — Это и хорошо,—успокоил ее импрессарио:—Я не приглашал бы вас сни- маться, если бы вы были артисткой. Он вытянул ноги, и, отшвырнув папиросу, заговорил о том, что лучшие кино- . артисты—это люди, никогда не видевшие театра. Он говорил очень настойчиво и Ма- ринка начала верить, что из нее выйдет знаменитая кино-артистка. Она видела уже огромную афишу, прикрепленную к дверям колыванского нар- дома: «В главной роли артистка Марина Блинова». Артистка!.. О, как будут раздо- садованы ее подружки. Мясаниха, сейчас попрекающая ее каждым куском, непременно лопнет от злости... — С вашим лицом и с вашей фигурой преступно сидеть в Полывани. Виктор Васильевич чиркнул спичкой, и уголек папироски затлел. Маринка улы- балась, рассеянно следя за легким полетом дыма. Был предутренний час. Звезды стояли над ними. Ветер колыхал траву. Голоса парней и девушек были, как удары льдинок. Легкое забытье напало на Маринку. Сквозь ватную дрему доносились его слова: — Главное... нужно... — Что нужно?..—думала она. У нее не было уже представления о времени. Она кивала головой и улыбалась. Рука его легла на ее плеч*)!. Ей стало неспокойно. Она хотела сбросить его руку, по во время спохватилась. — Ведь он артист,—подумала она:—он знает деликатное обращение. Он уче- ный человек, а я—деревенщина... Она сидела, не шевелясь. Комар впился ей в щеку,—она тряхнула годовой и робко пролепетала: — Комары! — Меня тоже жгут,—отозвался он,—надо разложить костер. Он встал и потянул ее за руку: — Пойдем туда! Он показал на небольшую круговинку, темневшую в сторон» от дороги... XIV Они продирались сквозь заросли кустарника. Мужчина нес охапку ветвей. Он был спокоен. Он думал о том, как поведет себя девушка. — Милочка,—сказал он:—плюнь на Полываяь! Сиб. Огни 4 л.