Сибирские огни, 1930, № 6

t Здесь толпу черных молодцов загнали на военный транспорт. Через две недели он был s в Англии. Врачи осмотрели его тело. Он был крепкий и мускулистый.—«Ты будешь =s кочегаром!»—сказало Балаф-Камба военное начальство. На другой день он был брошен § в кочегарку крейсера. s Импрессарио эффектно 1 смолк. Ветерок шопота пролетел по залу. Импрессарио 3 качнулся, поблескивая крагами. о — Граждане, я не буду описывать тех мучений, через которые пришлось пройти J. нашему Балаф-Вамба. Крейсер бороздил моря и океаны и Башмачек три года не вылезал s из пекла кочегарки. Механики и кочегары не называли его иначе, как «грязный негр», s Я обещал быть кратким. Я не стану описывать многочисленных приключений Балаф- s Камба. Я скажу только одно. По счастливому случаю до него дошла весть, что в мире существует такая страна, в которой негров не бьют и не называют грязными собаками, s Эта страна называется Советской Россией. х Аплодисменты обрушились на импрессарио. Он поднял руку, выжидая тишины, s В зале зашикали и аплодисменты стали притихать. —- Нашего негра,—вновь заговорил импрессарио,—потянуло в Россию. В де- вятнадцатом году, крейсер, на котором служил Балаф-Камба, пришел в Афины. Случи- лось это как раз накануне отплытия французского флота в Одессу. Сойдя на берег, Башмачек встретился в кабачке с кочегаро(м французского крейсера,—негром из пле- мен Банту. Разумеется, они выпили и разговорились. Французский негр разболтал Ба- лаф-Камба, что французский флот завтра уходит в Одессу. Балаф-Камба понял, что ему представляется счастливый случай. Он выспросил имена механиков и кочегаров фран- цузского крейсера, узнал их подноготную, затем спо|рл до бесчувствия нового приятеля и отправился в порт. Для европейца все негры—на одно лицо. Французы приняли Балаф-Камба за своего негра и пропустили его на судно. На другой день французский флот ушел в Одессу. Одесса в то время была в белых руках. Как только флот бросил якоря в Одесском порту, Балаф-Камба сошел на берег и, разумеется, в кочегарку ой не вернулся. Когда мы выбили белых из Одессы, Балаф-Камба явился в наш штаб, наз- вался большевиком и выразил желание служить у нас. Как кочегара его отправили в Балтфлот. Разумеется, и в наших крчегарках не легко работать, но у нас его не назы- вали «грязным негройг». В двадцать первом году мы вместе с Балаф-Камба демобилизо- вались. С тех пор мы не разлучаемся. Мы ездим по городам и селам нашего Союза, вы- ступая перед публикой. Слово мое окончилось. Импрессарио повернулся в сторону кулис:—Выход Балаф-Камба, единственного Суданского негра Республики. Приветствуемый аплодисментами, из-за кулис вышел негр. Зал взревел. Корзин- щики, кожевники, пимокаты затопали ногами и завопили. Негр раскланивался и левой рукой потрясал правую. Постепенно установилась тишина. Импрессарио вынул чемодан, раскрыл его поставил перед негром. В руке импрессарио блеснула бутылка. Он выпрямился и пока- зал ее публике. — Граждане, сейчас Балаф-Камба покажет замечательные опыты самообладания, которому он научился в годы службы на страусовой ферме и на английском судне. Импрессарио бросил бутылку и негр поймал ее на лету. —• Эту обыкновенную бутылку,—раздельно сказал импрессарио,—Балаф-Камба разобьет о свою голову. Зал шевельнулся, как животное. Стало тихо. В мертвой духоте слышен был ров- ный шум электростанции, расположенной за стеной нардома. — Внимание!—по-птичьи крикнул негр. Он наклонил голову. Бутылка блеснула, сделала несколько кругов и вдруг опустилась на его затылок. Послышался звон стекла. Негр выпрямился, держа в руке отбитое горлышко. Зал разразился аплодисментами. Импрессарио вынул из чемодана доску и картинно поднял руку. — Балаф-Камба разобьет эту доску о свою голову. Если среди вас имеются пред- ставители медицины, таковые приглашаются на сценку для контроля опытов. — Сундучиха!—крикнул озорной голос.