Сибирские огни, 1930, № 6

» го механизма. Основа его — л ю б о в ь к д е л у и л ю д я м , которая и з s ч е л о в е ч е с к о г о о т р е п ь я с п о с о б н а д е л а т ь полезных обществу S3 граждан». < Оч-чень политграмотно в общечеловеческом масштабе! Уши идеалиста вы- £ дают и его голову. Основа коллективного труда, трудового механизма — «любовь s к делу и людям». Она — любовь « с п о с о б н а д е л а т ь » . . . £ Но что же «способен делать» все-таки А. М. Топоров? Об этом он сам рассказал в примечании к разбору стихотворения П. Ореши- ш на «Бессоница». «В зале бурно спорили по какому-то политическому вопросу, всплывшему 2 из читки газет. В таких случаях мои попытки прекратить споры ( это плохо! Г. П.) а в с е г д а б ы в а л и б е з р е з у л ь т а т н ы (а это хорошо! Молодцы коммуна- >s ры! Г. П.). В этот раз я и не старался утихомирить спорщиков. Подождал - подож- S дал конца их схватки, вижу — дело безнадежное, и принялся читать. Вот прочита- о но первое четверостишие «Бесеоницы». Зал стих. Обсекся спор. «Враги», позабыв друг друга, стоя, застыли в позах поглощенного внимания, повернув головы в мою о сторону. Вот прозвучала последняя строка стиха. — « Т и ш и н а . Р а з д у м ь е . * В з д о х и » . 2 Дело сделано. П о л и т и ч е с к и й с п о р з а б ы т . «Тишина. Раздумье, s Вздохи». И вот выносится общее мнение: «За «б о л >е;;з н о е» с о ч у в с т в и е о с т р а д а ю щ и м л ю д я м , за ласковые слова, за призыв к жизни 1 ) принимаем £ этот стих с «превеликой» благодарностью его автору». Е Вот что способен делать А. М. Топоров. Воистину: кудесник и маг, «лов- | кий чтец»! £С Статья наша окончена. Мы предчувствуем грозные окрики редактора книги < «Крестьяне о писателях» В. Гоффеншефера: Сибирские головотяпы! Опять! Поход! с Успокойтесь, товарищ редактор! В книге А. М. Топорова остаются в не- С прикосновенности все образцы «низовой» критики. Но основные, по самым как раз принципиальным вопросам, высказывания самого А. М. Топорова неприемле- мы. И прежде всего неприемлем его метод «строжайшего беспристрастия», ибо й нем легче всего прячется и уживается все «общечеловеческое», «общезначимое», «не друг и не враг», противопоставление «глубоких идей и чувств» «копеечным иде- ям», стихийной критики — научной. Мимо всего этого нельзя пройти, ибо за этим стоит аполитичность, беспартийность, беспринципность, идеализм, поповщина. Все э то необходимо решительно вскрыть, прежде всего в интересах самого А. М. Топорова, чтобы он избежал таких грубых ошибок в дальнейшей своей работе, а также и для того, чтобы от повторения их предупредить других организаторов подобных опытов, чтобы последние не заканчивались «тишиной, раздумьем и вздохами». Не этим нам нужно в о о р у ж и т ь кадры массовых настоящих ценителей художественной литературы. Этот «призыв к жизни» в «Бессонице» П. Орешина звучит так: «Не гляди тревожно, месяц, на загон. В с е н а с в е т е л о ж н о , в с е н а с в е т е с о н » . С каких это пор такой пессимизм стал величаться «призывом к жизни»?