Сибирские огни, 1930, № 5

£ ма—начало рабочего городка. В сентябре оба дома были вчерне уже готовы. Дома бы- 3 ли на четыре квартиры каждый. И когда постройка их подходила к концу, вокруг во- 7 проса о том, кому отведут в них квартиры, в поселке и на фабрике закипели жаркле | споры. э Сначала, когда еще только начинали постройку, почти никто не обращал вни- р мания на эти дома. Среди жен рабочих был пущен слух, что в дома поселят контор- ^ ских. И по этому поводу некоторые ехидничали: | — Заберут себе квартирки под видом рабочих, а настоящие-то рабочие с носом э останутся! < Но этот слух был опровергнут фабкомом, который выделил особую комиссию по I распределению квартир. Тогда по поселку поползло другое: : — Квартиры отведут только партейным! Кто с партбилетом! А простых не пу- стят! i И опять выделенная фабкомом комиссия, приступив в выяснению жилищных ус- а ловий'всех рабочих, пресекла и эти слухи. а Но кто-то не унимался. Кому-то не понравилась мысль о постройке рабочего го- 5 родка, о новых чистых и светлых квартирах для рабочиг. Стали уверять женщин и старых рабочих: — Тем, кто поселится в новых домах, не позволят держать коров и лошадей. И не только коров и лошадей, но и птицу! — Курочку-наседку, тетки, не допустят держать!.. Огороды запретят! — Дадут квартеру, и чтоб ни-ни, никакой живности и овощи! С этими слухами бороться было труднее. Тем более, что и в фабкоме были сто- ронники запрета держать скот и разводить птицу в новых усадьбах, и этот вопрос не был еще ясен ни профактиву, mi партийцам. В конце концов вышло, что записывались сначала на новые квартиры туго. По- мимо всего, помимо всех толков и слухов было вообще непривычно бросать обжитые хаты, знакомые углы, знакомые дворы. Многие ходили смотреть на отстраивающиеся дома, хвалили высокие потолки, большие окна, но записываться воздерживались. Первый показал пример Лавошников. Он привел на стройку свою жену, тихую и робкую женщину, и показал ей почти готовую квартиру из трех комнат. — Гляди, Поля, чистота-то да порядок тут какой будут! Не чета той квартиреп- ке, в которой мы теперь живем! Поля обошла все комнатки, долго осматривала неготовую еще кухню, медленно посоображала, затем вздохнула и согласилась с мужем. Квартира была записана за Лавошниковым. Потом к Евтихиевой прибежала Надя, молодая мать, которая носила свою до- чурку каждый день в ясли. — Евтихиева, слышь, я хочу записываться на квартеру! — Одной-то тебе не дадут. С кем-нибудь надо. Три комнаты там. •— Я не одна и хочу! Я Стешу с собой возьму! — Разговаривала ты об этом с ней? — Говорила. Она согласна. Ты знаешь, мы с ней прямо бабью коммуну там за- ведем! С нами еще тут одна собирается. — Дела! — рассмеялась Евтихиева и с сожалением добавила: — У меня квар- тирка хорошая, стыдно захватывать в новом доме, а то бы и я с вами... — Ох, чудно бы как было!.. Со Степанидой, которая приютилась, не желая стеснять Евтихиеву, в крохот- ной, проходной комнатке на краю поселка, Надя, действительно, уже договорилась. Обе девушки потянулись одна в другой. Обеим было тяжело и обе они совместно, прекрас- но понимая друг дружку, молчаливо переживали свою скорбь. Дома были окончательно отделаны в конце сентября. Лавошников подбил всех переезжающих совершить переезд в новые квартиры одновременно, в один день и час. — Давайте, товарищи, коллективно сделаем! В роде демонстрации за новый быт! Некоторые посмеялись: