Сибирские огни, 1930, № 5

Ж lb I з- — Шутки шутками, а выходит, браг, так, что в тебе причина за поджог-то! о — Мое-то дело какое? — Василий отстранился от Николая подозрительно и He- is приветливо. С Николаем он /Гавно не встречался, давно не разговаривал. И в это полу- о денное время в праздничный день они столкнулись на улице случайно. ^ — Пойми! — продолжал с тихой усмешкой Николай. — Поджигал-то Степани- | дин отец по злобе на тебя, за твое баловство... 0 — Я за Степанидина отца не ответчик! < Николай различил во вскрике Василия небывалую горячность и даже какую-то m жалобу. Николай внимательно вгляделся в товарища и тут только разглядел, что у то- § го лицо темнеет тоскою и растерянностью, что нет на нем привычной уверенности, 1 обычного для него задора и упрямства. Николай спугнул остатки насмешливости с лица, £ удивился, приглушил голос, участливо спросил: S — Василий, ты пошто такой? Хвораешь? 2 Василий вспоминал, что с таким же вопросом недавно обратилась к нему мать, и о сердито затряс головой. — Надоели мне расспросы про здоровье!.. Честное слово, надоели! к — Да я тебя когда и спрашивал? Чего ты кипятишься!.. Ну, если здоров, то огорченья у тебя какие - нибудь? Вишь, как тебя перевернуло. Эх, Вася, Вася! Отбил- ся ты от людей. Вот и приходится тебе теперь в скрытности всякую беду разжевы- вать! — Никакой у меня беды нету! — Меня не обманешь. Я тебя не первый год знаю. Брось глупить! Николай коснулся плечом плеча товарища. Заглянул ему в глаза. Глаза у Васи- лия дрогнули, прикрылись ресницами. Скрылись. — Брось глупить! Ну, покрутил, завертелся, запутался, давай теперь на чи- стую дорогу выходить! Давай! Слова Николая доходили, видимо, до Василия туго. Он не подымал опущенных глаз. Но он слушал. Николай что-то сообразил и, оглянувшись на пыльную улицу, по которой шли прохожие, предложил: — Пойдем отсюда. Сядем где-нибудь. Поговорим. Василий нерешительно поглядел себе под ноги, помялся, но пошел. Они ушли на берег Белой, к осыпавшимся, полуобнаженным тальникам. Выбра- ли полусгнившее бревно, уселись на него. Сначала упорно и томительно молчали. Жда- ли чего-то. Вода плескалась у их ног. На воде кружились мутные пузыри. Тальники жестко и скрипуче шелестели. Небо раскинулось над тальниками, над водою низкое, серое, мутное. — Рассказывай, Вася, — тихо предложил Николай. — Валяй, все по порядку... Василий вздохнул: — Надо мне отседа уезжать... — Почему? Положив руки на колени, Василий стиснул пальцы крепко-накрепко. На мгно- венье задумался он и, словно прислушавшись к чему-то своему, внутреннему, тревожа- щему, поглядел вдаль, на реку и тяжело вздохнул. — А потому надо... — неуверенно сказал он: — потому... И, преодолевая стыд, упрямство и нерешительность, рассказал он Николаю о выстреле, о шутке молодежи, о своей боязни, о своем смущении, о тревоге, которая мучит его, которая тревожит. Рассказал, снова вздохнул и предостерег: —- Ты только никому, Николай, не рассказывай! Слышь, никому! — Закрутился ты! Совсем спанталыку сшибся, парень! — посочувствовал Ни- колай товарищу, выслушав его. — Вот пустяки-то до чего доводят! Василий пошарил рукою возле бревна, на котором они сидели, нащупал прут, схватил его и с силою бросил в воду. — Сплошные пустяки!—продолжал Николай. — Нестоющие, а чорт знает ка- О О К1 'е последствия!