Сибирские огни, 1930, № 5

< 3" 55 О 0. g И в самый разгар споров и пререканий о Черепахине и о его вредительстве, енот 1 ров и пререканий, которые всколыхнули фабрику не меньше, чем пожар, — из заречья, из Высоких Бугров пришли в контору, в кабинет Андрея Фомича мужики и потребовали директора. Директор немедленно принял их. о — Мы к тебе от обчества! — об'яснил один из трех пришедших мужиков. — о Обидно и неправильно обчеству, что обвинение, поклеп на всех за пожар делается! £ — Обидно и неправильно! — подхватили остальные двое. | — Никто общество целиком не обвиняет! — возразил Андрей Фомич. — 06- о щество не при чем, это каждому ясно. Но есть подозрение, что кто-то из деревенских, < из ваших, участвовал. Идет следствие. Что следствие скажет, какие, например, мате- J5 риалы, такой и результат будет... На общество никто не показывает, g Мужики переглянулись и нерешительно замялись. — Мы от обчества! — снова пояснил первый. — Была у нас, вишь, сходка. Бедняки, значит, собирались... Вырешили мы положению обстоятельств. Насчет пожа- S ра и насчет виновности. Дознались мы про виновных... 2 — Дознались? — двинулся к ним Андрей Фомич и вытянул шею. — В самом о деле, дознались? — Не сознается, а дознались... Как не дознаться? Знаки явственные. Не скроет! У — Кто же? — Крепкий мужик. А ежли прямо сказывать — кулак настоящий, Афанасий Мироныч имя ему. А фамилие-то Куклин. Да этим фамилием у нас полдеревни прозыва- ется. Афанасий Мироныч. Дочь у его еще тут на фабрике. Ну, топиться по девичьему греху хотела которая! — Понимаю! — обрадовался Андрей Фомич. — Прекрасно понимаю!.. Аре- стовали? —• Обязательно! Сидит! В железах хотели. Да железов, кандалов нету... Судите его, сукина сына! Мужики стояли пред Андреем Фомичем оборванные, темные. Лица у них были озабоченные и унылые. Слова их были крепкие и решительные: — Судите покрепше! Глава двенадцатая I. Андрей Фомич лелеял мечту: закончить постройку нового горнового цеха к деся- той годовщине Октября. Но проходил сентябрь, близились кованные звонким морозом дни, подходила зима, — и не был еще закончен горновой цех и еще не поставлена была окончательно туннельная печь, которая должна была показать настоящую работу. Мечта Андрея Фомича отодвигалась все дальше и дальше. В повседневные заботы, в мелкую и неизбежную обыдень трудовых дней вры- валось неожиданное: то обнаружится колоссальный брак продукции, то задурит река, переполнит пруд и сорвет ветхую плотину, то заалеет неожиданным грозным заревом пожар. И если у Андрея Фомича от неудачи тускнело лицо и была в глазах забота, а на лбу глубоко в'едались две упрямые морщины, то и Карпов, технический директор, был во власти нескрываемого, злого беспокойства и разочарования. II Карпову порою бы- ло трудно молчать. Мгновеньями его прорывало. Он говорил, он раздраженно жаловал- ся на неудачи, на медленность работ, на помехи, которые вырастали на каждом шагу. — Скандал! — разражался он. — Не успеем к сроку. А зима совсем задержит работы. И, уныло поглядывая на недостроенный цех, он гадал: — А что дальше будет? Неизвестно! Но как ни трудно было Алексею Михайловичу удерживать в себе раздражение и уныние, он избегал жаловаться директору. Он избегал разговаривать с Андреем Фо- 4 4 мичем больше того, что требовалось делом, что необходимо было. Он избегал Андрея