Сибирские огни, 1930, № 5

— Сиди... На совещанья ваши, чтоб со всякими мокроносыми спорить да дур- ность ихшою разную слушать, не пойду... А если и пойду, так молчать буду. Без вся- ких последствий выйдет хождение мое. — Ну,—подумав немного, сообразил Николай.—Если на совещанье, в комиссию неудобно тебе, так ты бы к директору что ли... Верно, отец, сходил бы ты к. товарищу Широких! Он толковый! Свойский он мужик! С им сподручно говорить... А? Николай • уставился на отца выжидающим, вопросительным взглядом. Старика этот взгляд обеспокоил. Он вспомнил, что и сам подумывал сходить к директору. — Да ну тебя! Пристал!—отмахнулся он, но не было уверенности в его голо- се.—Зачем я к ему?..—И, меняя тон, неожиданно спросил.—Чаю не выпьешь? — Нет, спасибо. Идти мне надобно. В клуб. — Все торопишься. Ступай! Когда Николай ушел, Павел Николаевич долго сидел за столом в упорном и со- средоточенном раздумьи. Конечно, пойти к директору да растолковать ему все обстоятельно и подробно— самое разумное и подходящее. Он это и без Николая знает. Но... Было совестно и не- привычно. И он колебался, раздумывал. Боялся какой-нибудь неожиданности. Совестил- ся самому навиваться, напрашиваться в советчики. — Вот кабы позвали, пригласили,—подумал он.—Сказали бы, мол, Павел Ни- колаич, докажите нам опыт своей жизни, научите!.. А то выходит, что сам навялился. прилез незванно!.. Поликанов сидел и раздумывал. Был вечер. Овна были уже плотно закрыты. В поселке угнездилась ровная, бестревожная тишина. Вдруг в окна плеснулись медные стуки. Торопливой скороговоркой залился фаб- ричный колокол. И вслед за ним взревели гудки. Протяжно завывая, понесли они в ти- хий вечер тревогу. Павел Николаевич вскочил с места, кинулся к закрытому окну. От окна—к две- ри. На улицу. — Что ж это такое стряслось?! Улица зашевелилась, зашумела. Из калиток выскакивали люда. Перекликались, спрашивали друг друга. Глядели в сторону фабрики, туда, откуда неслись призывные тревожные звуки. Спрашивали и, не получая ответа, бежали к фабрике, возбужденные, испуганные, взволнованные. Павел Николаевич оглянулся, схватился за голову и, как был без шапки и в од- ном легком пиджаке, бросился бежать вместе с другими. И когда он выбежал к площадке, с которой видна была вся фабрика, он понял причину тревоги: над корпусами алело небольшое зарево и дым выкатывался к небу густым облаком. — Пожар!.. Глава одиннадцатая I. Только позже, значительно позже понял и узнал Павел Николаевич, как он вел себя в тот вечер, когда, встревоженный набатом, побежал с толпою к фабрике. Мысль о пожаре, о том, что горит фабрика-, на которой прошла вся его жизнь, ошеломила его и он бежал, невзирая на свои годы, безоглядно и быстро, опережая мно- гих молодых. Бежал, как в тумане, не разбирая дороги. Зарево разгоралось ярче и тревожней, дым полыхал пушистыми облаками и взви- вался все выше и выше. II толпа, которая неслась к фабрике и которая несла с собою Павла Николаевича, все еще не могла разобраться, где и что горит. По дороге, вскачь, мчались пожарные бочки. У пруда возились рабочие с рука- вамп, с ведрами. Дорога была забита людьми. II шум нарастал, увеличивался, вспыхи- вал ревом.