Сибирские огни, 1930, № 5

«Перевалу» не зачем отказываться от своего прошлого»,—смело вещает он даль- ше. Свои идеи об ограниченности творчества, о слиянности миросозерцания и миро- ощущения, о необходимости быть в искусстве до конца искренним, о борьбе с подха- лимством, приспособленчеством, «казенщиной» он утверждает и теперь». Читатель очень удивлен. Как не зачем отказываться от своего прошлого? Ведь прошлое-то перевальских теориков связано с оппортунизмом и воронщиной! Но современные перевальцы из своего печального опыта, как французские дворя- не времен реставрации, «ничего не забыли и ничему не научились». Попробуем сделать небольшую экскурсию в официальную платформу и произве- дем кой-какие сопоставления с литературным содержанием «Ровесников». В пункте третьем платформы написано: «Постигая действительность в форме об- общающих образов, художник раскрывает в произведении и свою общественную лич- ность, свои особенности, п р е о б р а ж а я таким образом эту действительность»^). В другом месте платформы сказано еще крепче: «Считая динамический реализм основным методом в искусстве пролетариата, содружество стремится к тому, чтобы изображение типов, событий, пейзажа было вполне адэкватно внутреннему миру художника». Итак, неревальский художник преображает мир, подает мир не таким, каким он есть, но каким он к а ж е т с я художнику, привыкшему «видеть мир» через призму своих настроений. Не об'ективно вне нас и независимо от нас существующий мир, а мир, как он преломляется в «слиянности» мировоззрения и мироощущения художника! Как это не ново и как этб не вяжется с представлением о писателях н а ш е й р е в о л ю ц и и ! Ведь эти и подобные этим взгляды лет 30 тому назад развивал не кто иной, как проф. Овсянников-Куликовский! И напрасно «перевальцы» заявляют в другом месте, что «хотят приблизить ленинизм-марксизм к искусству и отвергнуть вздорные обвинении в идеализме». Обвинения, оказываются, далеко не вздорными, а здоровыми и основа- тельными. В самом деле. Вспомним хотя бы мнение Владимира Ильича о том, что задача ис- кусства охватить об'ективную логику диалектического процесса общественных отношений с тем, чтобы «возможно более полно, отчетливо, ясно, критически приспосо- бить к ней свое общественное сознание». Перевальцы делают наоборот: они об'ектив- ную логику событий приспособляют к общественному сознанию писателя. И совсем на- прасно говорится у Лежнева о «слиянности» мироощущения и мировоззрения художни- ка, Официальная перевальская декларация этот тезис Лежнева «раз'ясняет» прямо почВоронскому: «Главное в художнике — его мироощущение, способ видеть и пока- зывать мир в своеобразном преломлении». Лежнев пытается отгородиться от формалистов, заявляет, что «технически фор- мальное понимание искусства ему («Перевалу») было чуждо. Искусство всегда было для него не столько мастерством, сколько творчеством». Однако, в своей платформе «перевальцы» считают возможным «поставить перед художником самые большие тре- бования». Но что могут означать самые большие требования в устах перевальцев, как не восстановление формализма с другого конца: Лежнев утверждает, что «при настоящем глубоком «трагедийном» искусстве не- возможны будут Жаровы и Везыменские»... Здесь под Жаровыми и Безыменскими надо понимать пролетарских писателей и вообще тех писателей, которые не мир приспосо- бляют к своему мироощущению и своей «душе», но, наоборот, свое мировоззрение и писательский талант отдают на дело реалистического показа об'ективной логики движе- ния мира. От этих писателей и хотят отгородиться «мастера» перевальского литера- турного цеха. С ними они и ведут борьбу. Это их они имеют в виду, когда в статье Лежнева призывают «к борьбе с подха-. лимством, приспособленчеством, казенщиной». Это им не понутру п о л о ж и т е л ь - н о е отношение пролетлитературы к нашей действительности, которое они предлагают заменить «трагедийными» воздыханиями о коренных противоречиях эпохи, реставри- руя по существу старое положение воронщины о неизбежном разладе художника со сво- им классом.