Сибирские огни, 1930, № 5

Союззолото выписало из Москвы специалиста по торговле и снабжению. Специа- лист—он носит фамилию Кудрявцев—подписал контракт, приехал на Алдан, прорабо- тал 3 месяца и принес предприятию пользы не больше того стула, на котором сидел. Видя полную непригодность Кудрявцева к заведыванию отделом торговли, его переводят на более низкую должность. Человек, приехавший в отдаленный, молодой промышлен- ный район ради дела, продолжал бы работать. Но Кудрявцев придрался к случаю, посчи- тал понижение за расторжение договора и потребовал, чтобы его отправили обратно в Москву, уплатив предусмотренную договором «неустойку» и пр. Формально Кудрявцев имел на это право. Он уехал. Этот специалист, проработавший 3 месяца и получавший в месяц 500 руб., стоил предприятию 450 червонцев. Одну из делян прииска Джеконды к разработке не допускали. Причина была ос- новательна: деляну могло затопить. Старатели решили, что придерживают потому, что там хорошее золото. Посыпались настойчивые просьбы дать деляну. Управление от- казывало. Старатели настаивали. Наконец, одна из артелей добилась своего: ей деляну дали. Дали и предупредили: — [Работайте, но имейте в виду, что деляну может затопить. Действуйте на свой страх и риск. Артель с жаром взялась за работу. А через несколько дней деляну затопило. Во- семь дней артель сидела без дела, пока участок не обсох. Старатели потребовали, чтобы управление этот прогул оплатило. Казалось бы, что профсоюзы должны всячески противостоять таким рваческим ^тенденциям, раз'яснять, что государство это не корова, которую можно беспрестанно до- ить. Но нередко профсоюзные организации сами поддерживают рваческие требования. На Б. Немныре был принят на работу конюх. Увольняясь с работы, он потребовал, чтобы ему оплатили проезд до Ларинского. С таким же правом конюх мог требовать про- езд до Ленинграда. Нанят он был на Немныре и по колдоговору никаких проездных ему не полагалось. Конюх кроет администрацию «в бога» и идет в рабочком: — Даешь проезд!.. > Рабочком требование конюха поддерживает, и дело идет в третейский суд. Подоб- ными делами третейские суды буквально завалены. Нередко алданские длинные рубли сами плывут рабочим в руки. Это бывает при неправильных расценках. Володя, пришедший со мной на прииска, сразу же попал на работу на прииск Орочон. В то время там начинали бить шахту. Готовили большую пло^ щаДку для песков, которые из шахты должны были выгружаться. С площадки требова- лось снять мох. В артель, взявшуюся за эту работу, попал и Володя. Через полмесяца мы встретились на Незаметном. Володя был в восторге. — Вот заработки—так заработки! Почем в день зарабатываем, как вы думаете? — Неужели по десятке?—удивляюсь я. — Ну!.. По десятке... По тридцать рублей поденщина нам обошлась. Ведь если так все время работать, это по 750 руб. на месяц выйдет. В чем же дело? Оказывается, расценка на метр очищенной площади была непо- мерно высока. Чтобы большой заработок не бросился в глаза, артель работала с прох- ладцей, так, чтобы в день на каждого пришлось по 15 руб. Благодаря тем же расценкам, плотники на отделке дверных и оконных косяков за- рабатывали в день по 40 руб. Из-за высоких расценок каменщик, перекладывавший печь в бараке на прииске Куранах, заработал 60 руб. за один день. Перед моим от'ездом с Алдана Союззолото на всех работах ввело хронометраж. Несомненно, это было крупным шагом на пути укорачивания длинных рублей. Но на Алдане не мало темных дельцов, греющих ладони около золота, не прика- саясь к нему непосредственно. Хотя бы бывший арендатор прииска Лебединного—Ли- Кен-Муни. Этот изворотливый делец когда-то сдал в магазин СЗ на комиссию сою. При расчете с СЗ, Ли-Кен-Муни оставил эту сою предприятию, в погашение своей задолжен- ности. В то же время он сообщил фининспектору что в погашение недоимки по налогам он передает сою, находящуюся в магазине СЗ на комиссию. Этой же, уже дважды не принадлежащей ему соей, он расплатился со своими рабочими и уехал.