Сибирские огни, 1930, № 4

боям приняли тоже небывалые размеры и должны были найти отражение в худо- жественной литературе. Действительно, в эту эпоху социальный роман занят боль- ше всего проблематикой общественных и классовых отношений. Период интенсивного роста империализма отразился в литературе проявле- нием двойственных настроений. С одной стороны, под натиском усовершенствованных форм производства и перехода капитализма в фазу высшего «интернационального» развития еще резче перестроились социально-классовые соотношения, в результате ^его часть европей- ской интеллигенции, продолжавшая еще быть носительницей и выразительницей ли- тературных традиций и мнений, переживала стадию идейного разрыва с тенденция- ми и вкусами господствующего класса, но не находила еще и путей к рабочему классу. Большинство же растворяется в психологизме, в бытописательском крохо- борстве, увлекается индивидуалистическими учениями модных философов и вяло отдается течению будничных интересов. Печать разочарования и пессимизма лежит на всем творчестве разбившихся на группы, школы и течения писателей, поэтов и драматургов. Одиночки, как Э. Верхарн, прокладывают пути поэзии будущего, не- многие, познавшие суть основных пружин классового общества, рисуют среду рабо- чих (и крестьян) в тонах искреннего сочувствия, обнаруживая знакомство с бытом и обстановкой пролетариата, но не отличаясь его классовой психоидеологией, что и ставит их вне рядов «пролетарских писателей». Несмотря на то, что эта категория писателей пытается отвести рабочим ак- тивную роль в своих произведениях, пролетариат у них не выступает, как класс, и перед читателем проходит только галлерея более или менее удачно нарисованных 1 типов, характеров и силуэтов олитературенных пролетариев. Характерно, что имен- но в среде таких писателей укрепился и расцвел жанр «утопического» романа, пе- реносящего действие в будущее, гадательное и фантастическое. В этом сказался своеобразный «уход от действительности», столь характерный для интеллигентов этой эпохи. v Протест «футуристов» означал, в сущности, недовольство казавшимся слиш- ком медленным ростом «машинизма» культуры, механизации ее процессов во славу беспредельного торжества богатого, счастливого и «совершенного» человека над природой. Однако, под этим «сверхчеловеком» отнюдь не разумелся пролетарий. Характерно, что литературными героями этого периода становятся инженеры, изо- бретатели, ученые-строители, авиаторы и смелые предприниматели-новаторы, ве- дущие борьбу с тайнами природы, как за несколько десятилетий до того излюблен- ными героями были адвокаты, дипломаты, либералы, художники и доктора. Эти профессии оттесняются на задний план, носителей их охотно превращают в отще- пенцев, «бывших людей», опускают «на дно» огромного города, где они спиваются и гибнут. Этой стороне социального неустройства посвящается тоже ряд романов (Ш. Луи Филипп «Бубю с Монпарнаса», Рони «На улице», Бласко Ибаньес «Орда», Пио Бароха «Сорная трава» и множество романов о проститутках, апашах, алкого- ликах, ворах и т. д.). В поэзии и прозе нарождаются новые мотивы и новые герои, тесно связанные с производством, заводами, лабораториями, машинами и двигателями. Начиная от «Туннеля» Б. Келлермана и до «Три черных Пенни» Д. Хергешеймера лежит пе- ред нами эта огромная продукция романного творчества, воспевающего заводы, гигантские машины и их гениальных изобретателей. Пролетариат играет в этих произведениях с~ою роль, но она не роль премьеров. Фабриканты-хозяева и инженеры стоят в центре повествований, на заднем плане теснится масса рабочих. По мере развития успехов авиации такое выделение личности героя получало обоснование в самих условиях работы над машиной: авиатор не нуждается при полете в большом количестве рабочих, а сам он ближе к инженеру, чем к рядовому пролетарию. Поэ- тому в стихах, рассказах и романах авиатор сделался одним из самых популярных героев (Леонард Адельт «Летчик», «Полет через океан»; датчане Отто Рунг «В по- гоне за рекордом», «Пилот Жаклен», и А. Коль «Мелодия сфер»; Г. д'Аннунцио «Быть может—да, быть может—нет; Синклер Льюс «Полет сокола» и сотни других, порожденных войной, отведшей большое место авиации). Мы не будем дольше задерживаться на бескрайней продукции такого типа авторов, так как их произведения, изображающие рабочий класс в роли пассивных участников механического прогресса, могли бы составить особую тему. Сейчас нас интересуют такие писатели, которые отводят пролетариату более или менее ответ- ственную роль в своих романах. Речь идет о таких авторах и о таких произведениях, в которых а к т и в н о выступает пролетариат. Здесь возможно несколько вариантов изображения рабоче- го класса: или рисуется движение масс, проявление их коллективной воли, процес- сов их труда, их борьбы и их стремлений, или автор следит за судьбой личности героя-пролетария на его путях либо за пределы класса, либо в самую гущу родных интересов после ряда отклонений, или, наконец, дается сложная картина столкнове- ния интересов разных классов и из каждого выдвигаются свои представители, ко- торым и поручаются соответствующие роли. В таких случаях центральные места в