Сибирские огни, 1930, № 4

Однако, не следует забывать, что в течение очень долгого времени в область «жаления» писателей включалось слишком общее, недиференцированное понятие «народа», «меньшой братии», так что, на ряду с рабочим-пролетарием привлекался и крестьянин, и просто отщепенец общества не по поизнаку классовой принадлеж- ности, а по степени обездоленности и падения с точки зрения сытых и довольных. Не даром политическая и социальная победа «третьего сословия» во всех европей- ских литературах обусловила одно из типично-буржуазных направлений — сенти- ментализм, доходивший порой до слезливости по всякому поводу. Нивель де ла Шоссе, Мариво, Лилло, Ричардсон, Стерн, сам Ж. Ж. Руссо и множество других ярких представителей буржуазии рассчитывали на «трогательность» своих произ- ведений, отличавшихся от дворянской литературы установкой на «сострадание» и «сопереживание», возведенное Лессингом в целую теорию'драматургии. Романтизм принял без проверки этот завет молодой буржуазной литературы XIX в., и мы не удивляемся сумбурности социально-классовых воззрений его представителей, стриг- ших под одну гребенку «жаления» и «сострадания» крестьян и рабочих, люмпен- пролетариев и каторжников, впавших в бедность аристократов и физических уро- дов, юношей и девушек, всех, кто срывался с лестницы благополучий или не имел к ней права доступа... Эта «гуманная традиция» мягкотелого сентиментализма так прочно внедрилась в литературе всей Европе, что даже очищающее пламя реализма не в силах было испепелить старинные навязчивые образы, и они долгое время скитались по страни- цам романов, пощипывая сердца читателей в минуты их размягченного благодушия._ Вспомним для примера фигуры каторжников Жана Вальжана у Гюго и Вотрэна у Бальзака, возведенных в герои, благодаря клейму отверженности. Вспомним, что схематические фигуры париев жизни, нарисованные в бесконечном фельетонном ро- мане Э. Сю «Тайны Парижа», заставили даже К. Маркса отнестись с симпатией к этому «первому пролетарскому роману»... Вообще в эту эпоху идеи революционной организации пролетариата для борь- бы Ч: угнетателями были чужды художественной литературе. Разве не показательно творчество английского поэта Э. Эллиота, вышедшего из рабочей среды, но обна- ружившего в своем сборнике «Стихотворения против хлебных законов» примирен- ческие тенденции мещан, лишь в порыве гнева бросающих проклятие буржуазии? Эллиот не идет дальше фразеологии бессильного бунтарства: О, богачи! За вас закош, Голодных вам не слышен стон, Ваш взор суров, ваш дух жесток, Но неизбежен мести час: Рабочий проклинает вас. И то проклятье не умрет, А перейдет из рода в род... » Однако, интенсивный рост капитализма в Европе обусловил ряд социальных процессов, которые не могли не найти отражения на страницах художественной ли- тературы. -Превращение городов в огромные промышленные центры шло за счет от- лива крестьянства из деревень и означало увеличение кадров пролетариата. Ряд пи- сателей остановил свое внимание на перерождении былых отношений в пустеющих деревнях и сделал предметом своего творчества описание процесса гибели крестьян- ских хозяйств и тех перемен, которые происходили в селах, помещичьих усадьбах и глухих деревушках. Ауэрбах, Розеггер, Поленц, Гильомен, Э. Золя, Дж. Верга, Реч- монт и мн. до. рисуют картины деревенской жизни, опутываемой сетями капитала и эпически детализируют те самые темы, которые так ярко и образно отразились в поэзии Э. Верхарна, Ар1но Хольца и др. лириков этой эпохи. Флобер в своем «Сантиментальном воспитании» сделал попытку дать психо- логическую мотивировку классовых соотношений на основании документированного изучения типов. Однако, только Э. Золя удалось нарисовать в ряде романов отчет- ливые картины социальных противоречий, обусловленных капиталистической систе- мой производства. Разумеется, концепция -Золя, хоть и исповедывавшего социали- стические убеждения, по существу буржуазна, но сила его художественного талан- та эпика в значительной мере искупает догматическую сторону его взглядов. Зо- ля-художник видел больше и глубже, чем мог обобщить Золя-мыслитель. Поэтому в таких романах, как «Западня» и «Жерминаль», изображение пролетарского быта, интересов и движущих сил класса трудящихся во много раз превосходит по яр- кости и убедительности отдельные попытки тенденциозно осветить смысл и значение рисуемых событий. Золя прежде всего правдив в своих наблюдениях. Он не закрывает глаз на все темные стороны быта обоих классов и не подрисовывает ни характера, ни си- туаций. Он знает, что рабочая масса в условиях своей бесправной и забитой жизни темна, дика, склонна к пьянству, разврату и жестокостям, что эта некультурность проистекает не из существа дурных натур людей, составляющих эту массу, а от