Сибирские огни, 1930, № 4

2 «Зверобой»—паровая шхуна, деревянная, прочная, построенная для плавания в ^ полярных льдах. Глубоко сидящий морской пароход, склепанный из железных листов, £ разумеется, не отделался бы так легко. к Путь вокруг мыса «Желания» совершенно не оборудован. Только этим последним * обстоятельством об'ясняется, что первые группы морских судов Карской экспедиции, встретив у Югорского шара лед, шириной в 60-70 миль, принуждены были пробивать- к ся вперед, вместо того, чтобы идти по чистой воде... m Ход Карской кампании постепенно очищается для меня от шелухи досужих рас- | суждений. Начальник морской части экспедиции скуп; зато в моем распоряжении целые тома радиограмм. Я изучаю их лаконический язык,;. i — Надоели вам? s — Да... уж очень их было много! х На «Красине» работали четыре корреспондента. Они только-что перекочевали на S Енисей. Не все из них, вероятно, были нужны. Запись эта требует «организационных s выводов»; но участие представителей печати в каждом из наших строительств совершен- m но необходимо. Для развития Северного морского пути нужно, чтобы целый ряд органи- заций имел о нем ясное представление. Вопрос о популяризации сибирских проблем вооб- ще очень важен, так как правильное их решение освободит огромные ресурсы, вопя- щие из мертвых и мерзлых своих логов. Сибирь требует света. Я должен сделать некото- рое лирическое отступление, так как льды, оказавшиеся не там, где хотелось бы Ком- северпути, отнюдь не способствовали ясности информации. Человеку трудно отделаться от своих, личных, впечатлений и взглянуть выше своей головы. Я вспоминаю доклад в московском «Доме печати». Докладчик, вернувшийся из Карской экспедиции, сообщил, что «Карское мо[ю— открытый к северу ковш между «Новой землей» и полуостровом «Я-мал» (хотя Карское море вдвое больше, а та часть его, о которой шла речь, открыта к востоку). Через это. море лежит «кратчайший путь в Сибирь» (Откуда? Центр вопроса, разумеется, не в расстояниях, а в сравнительной дешевизне перевозок громоздких сибирских грузов ес- тественным водным путем). «Карское море соединяется тремя проливами через «Новую Землю» (только один пролив «Маточкин шар» идет через «Новую землю», два других граничат с южным и северным побережьями острова «Вайгач»), «Карское морс мертво и потому невероятно прозрачно. Там нет микроорганизмов». (Конечно, в Карском море есть микроорганизмы, которых нельзя представлять в виде какой-то мути, и другая раз- нообразная жизнь. Сравнительно с многими южными морями, например, Саргасовым, вода Карского моря менее прозрачна, что зависит от его незначительных глубин и многочи- сленных илистых рек и речек, впадающих в него). На этой безобидной географии не стоило бы останавливаться, если бы вслед за «мертвым морем» не последовали еще более «жуткие льды». Доверчивая московская ау- дитория аплодировала герою. — Этот год был страшно тяжелым. Страшные льды загромождали все проливы. В качестве «ужасного», «смертельного» дрейфа карских льдов докладчик рас- сказал повесть о «несчастной шхуне «Житков», выброшенной льдами на берег и потер- певшей крушение». На самом деле, шхуна «Профессор Б. Житков» благополучно прошла в 1928 году «ужасные льды» и была выброшена на берег штормом, близ острова Диксона, без вся- кого участия этих льдов. Двадцать девятый год в Карском море не был тяжелым в ле- довом отношении, и тем более «загадочным для ученых», как повествовал докладчик Льды группировались у восточных берегов «Новой земли» и острова «Вайгач». Вся остальная поверхность моря, куда проникала наша разведка, была свободна. Во всяком случае этот год не может сравниваться с 1912, 1926 и другими ледяными годами. Человек, отрезанный однажды от остального привычного мира морским необозри- мым льдом, надолго сохраняет почтительную дрожь. Белое, насыщенное холодным мглистым светом пространство уходит за горизонт. Кажется, что все это море такое же ледовитое и неприступное. Пусть, на градус дальше, вздымаются зеленые волны. Здесь—лед, дед, лед!..