Сибирские огни, 1930, № 4

ВИВИАН ИТИН Выхдо к моюр (Продолжение) V. „Красин" и „Карская" После спасения советской экспедицией команды дирижабля «Италия», разбивше- гося о льдину к северу от Сваальбарда, ледокол «Красин» принято воспевать: «Черный витязь шагнул — В Арктику...» И т. д. Была ночь. На широте Югорского шара, в начале сентября, ночи уже темны. Над палубой поднимались огромные трубы. Палуба была черна от угольной пыли. На палу- бе—куча надстроек, лебедок, танков, клеток—для собак, для песцов, для почтовых го- лубей, медвежья шкура на вешалах и выставка белья. Людей еще больше, чем вещей. Одни машины и котлы знаменитого углежрателя требуют 80 человек команды. — Сколько же вас всего на «Красине»?! — А так, 120 с гаком. Мы свернули в кают-компанию. Она занимала площадь от борта до борта, метров 20 в длину. После английского угольщика она была ослепительной: так много в ней люстр, зеленых бархатных кресел и диванов, зеркал, картин, чучел. Большой стол был покрыт, поверх скатерти, сотами «скрипок». Ледокол стоял, как вкопанный. Казалось, притяжение планеты увеличилось. Я много раз слышал и читал о неустойчивости ледо- колов на волне, но скрипки-скрепки меня рассмешили: с виду столь выдержанный, со- лидный гражданин и вдруг...—уклоняется. — Первый класс,—сказал матрос. Мне отвели койку в маленьком заг.утке рядом с лазаретом, в кормовой части ле- докола. Мы перешагнули высокий комингс*). — Второй класс. В широком коридоре потянулся ряд белых дверей с надписями: старший механик, 1-й помощник механика, 2-й, 3-й, 4-й... Наши сапоги застучали, как вагоны. С мягких половиков мы ступили на голый железный пол длинного узкого коридора. Сквозной ветер, горячий, как паровая труба, и холодный, как Югорский шар, дул навстречу, одновременно, не смешиваясь. Десяток труб тянулся под подволоком. Капля кипятка упала мне за воротник. — Полундра?!—закричал я. — Да-fc, это наш третий класс, 1 —закончил свою лекцию мой спутник. *) Порог.