Сибирские огни, 1930, № 4

Отошел, испуганно закусив губу. Вперед буду осторожнее. Как уголь? Дровяное пламя занавешивает топку, задние колосники, разгорающийся уголь на них. В поддувале, сквозь задние колосники, пробиваются узенькие световые стержень- ки, неровными всныхами просверливая затемненный конец поддувала. Предположим, что разгорелся. Начинаю забрасывать уголь. Уже привычно, только через четыре-пять лопаток лязгая о закраину топки, ки- даю. Черная шипящая масса закладывает обугленные дрова. Сквозь набросанный пласт пробиваются винтики дыма, изредка—как стружки пламени. Чакнула массивная дверка толки. В поддувало -— в задней части •—* потухли ми- гающие конусы света, задавленные тяжелой чернотой накиданного угля. Теперь—разгорится! Манометр не видно с полу. Надо, держась за водопроводную трубку, встать на трехдюймовый край угольного ящика. Стрелка все еще не движется. ...Через десять минут пробую пошуровать. Открыл приржавевшую ушками к штырю топочную дверку. С размаху,—сколь- знув снепривычки острием по нижней закраине топки,—впился шуровкой в спекшую- ся корку угля. Шуровка зазвенела по колосникам. Легким рычажным взмахом разброса- ла взрезанный уголь. Снова впилась. Снова. Еще. Стрелка не сдвинулась. Что такое?... Взгляд скользнул вниз, в полукруг поддувала. Задние колосники завешены тьмой; передние—расграфлены частой решеткой теней. — Задние колосники не работают!.. Но как их заставить работать? Как разжечь слипшийся негорящий уголь? Разве опять накидать дров?.. — А!—задние не работают—на передних уеду! Но время льется... Самоуверенность убывает... Чуть-чуть—на несколько миллиметров—подалась стрелка. Тупым острием коснулась нижнего обреза толстой двадцатой черты. Остановилась... Резко вкололась тонкоконечная шуровка в дымящийся уголь. Яростно заскреже- тала по колосникам. Разворочала мелкий слой угля. Слишком мелкий—в половину нор- мального. ... Пристальным взглядом толкаю вверх стрелку манометра. Медленнее, чем может уловить глаз, подается кверху стрелка. Каждое деление на циферблате манометра— час. Устают, немеют от напряжения упорно толкающие стрелку глаза... Подается?! Опущенная вниз голова, меняющийся угол взгляда создают иллюзию движения стрел-, ки... Поймал себя. Стрелка ниже двадцати. А, чорт! В топке: с боков—пламя, завивающееся под полукруглым сводом, по- средине—черная могила угля... Бросил шуровку. Загнутой лопаткой угреб на задние колосники закрасневшийся, но не горящий уголь. На остатки звонкого жара накидал свежего угля. Опять острыми нетерпеливыми глазами подталкиваю стальную стрелку. Как при- шита! Лучше не смотреть, лучше подольше не обращать внимания на котел... Насильно сдерживаю назойливо косящие на манометр глаза... Льется время. Рав- номерно гудит топка... Вспомнил... Лето. Фонтан искр. Труба парохода, Толстый машинист гоипт из ко- чегарки. — Вы тут разговариваете, а пар падает... Ругань. Железный куб кочегарки. Ревниво держит в руках шуровку Володька, гордый новой работой. — Заставь тебя—через две вахты сбежал бы! Напряженный жар в кочегарке. 65-70 градусов. Распаленные железные стены. Накаленный до дрожи чугун топочной дверки. Жар от топки, высушивающий пот на ли- це кочегара... А у меня?