Сибирские огни, 1930, № 4

ВЛ. МАКАРОВ Г л у хйо В городе дюжина улиц, Переулков десятка два, Мшеют на них, сутулясь, Горбуны-дома. В центре на площади высится, Памятный с давних пор, В пятнах отбитой извести Никольский собор. — «В лето от сотворенья мира... Ордам ясашных в урок, Повелено здесь было Заложить острог. . .».— Позже — село... ямщина... Город... — и, наконец, — Во имя отца и сына, Трифонов — местный купец,— Палатки, телеги и лошади, Запах меда, и пчелы, и жар. В самом центре, на соборной площади, Первоспэсовокий гудит базар. Бочки с дегтем, макитры, ушата, Черноусый барышник цыган, У беленой церковной ограды гомонливых торговок стан. Городская утроба об'емиста, Город жаден, как волк, Деревенским обильем ломится у г ол С ранних пор хлопотливый торг. Голосистый, прижимистый, скорый На божбу и безбожный мат, До хрипоты торгуясь с городом. За копейку, он в драку рад. Забубенькали, затренькали Колокола: Церковь божия Молебен завела. Служит спасу, служит меду и пчеле... Зазвенела колокольня веселей. Подголоски тилилинькают стеклом, Главный колокол грохочет, будто гром, Звонарю пускаться в пору в пляс, Это — спас. Служба кончена. На паперть Чинно тянутся старухи, На звонницу крепко запер Двери сторож тугоухий. Вот и поп из церкви вышел, Полы рясы поднимая, Осторожно между дышел Он по площади шагает. Он идет отжившей тенью, Необычный и старинный, Поднимая по колени Полы черного люстрина.