Сибирские огни, 1930, № 4

— Ну, кот... Передохнет немного. Замотался ты, нижу я. Впрочем, шея у тебя 3 крепкая. г — Крепкая!—подтвердил Андрей Фомич. g *— Ребята у вас тут, что ни говори, хорошие..-.—продолжала женщина.—Толь- £ ко вот с девушками, многие очень неряшливы! Безобразие!.. Я поглядела: в конторе н« § стенке даже целый список алиментщиков висит. Самым, видно, пустяковым делом это ^ считается — сошелся пареньке женщиной, сделал ее матерью, а потом в сторону. И всего делов-то ему—в худшем случае десять или пятнадцать рублей в месяц, а то л ° меньше!.. Свинство! jg — Бывает похуже!- - оживился Андрей Фомич.•—Некоторые девчонки топитьея о со стыда бегут! — Знаю!.. Расспрашивала я, разузнавала про этот случай. Нехорошо! £ Женщина отряхнула пепел с папирЛы и жадно глотнула крепкий дым. ш " — Видала я ее. Как будто она ничего, в себя приходит. Теперь ей нужно по- ё мочь выкарабкаться, самостоятельным человеком стать. Занялась с ней комсомолка 2 одна, хорошая деваха! Пожалуй, справится... А знаешь,—женщина вдруг оживилась У и потянулась к Андрею Ф о м и ч у , в ас тут есть прямо красавицы! Встретила я у ком- сомолки, у Евтихиевой, работницу одну, глазуровщицу, что ли. Замечательно интерес- ная! Вот, наверное, вы все закрутили эту девушку! — Красивая...—подтвердил Андрей Фомич и почувствовал легкий жар на ках, почувствовал, что краснеет. — Тяжело ей будет с красотою...—задумчиво и с сожалением протянула жен- щина, не замечая легкого смущения Андрея Фомича. Со всех сторон вы, мужики, к ней потянетесь, развиться ей не дадите. Захвалите вы ее и будет она носиться со своим привлекательным лицом, как с писаной торбой. А все другое до нее не дойдет—ни са- моразвитие, ни общественная работа... В куклу превратите девушку... Уж и так, пожа- луй, закружили ей голову. Жрете глазами. Помощник-то твой, технический директор, тоже, говорят, зарится на нее. Влюблен! — Карпов, Лексей Михайлович?—изумился Андрей Фомич, выпрямляясь на ди- ване и чувствуя, что щеки горят у него сильнее.—Неужели? — А ты и не знал? Впрочем, это, ведь, к переоборудованию фабрики не отно- сится!... Женщина притушила папироску, помяла окурок и бросила его в цветочный горшок. — Да...—задумчиво продолжала она.—По женскому вопросу много еще пред- стоит работы. Везде, не только здесь. И главное—вас-то, мужиков, с опаской туда под- пускать можно!.. Ну, скажи на совесть,—тронула она Андрея Фомича за рукав,—разве тебя, например, к этой красивой девчонке допустить не опасно? Ведь у вас, не успеешь оглянуться, и фактический брак выйдет, а общественная работа и все прочее на смарку пойдет! — Напрасно ты так думаешь!—неуверенно усмехнулся Андрей Фомич. — Совсем не напрасно! Ты погляди на себя да на нее: ты здоровущий, видный мужик, а она, сам знаешь, какая!... Нет, никак нельзя вас подпускать друг к другу! Она засмеялась и ноднялась с места: — Хотя, понимаешь, жалко будет, если она инженершей станет, женой спеца! Заделается барыней, расфуфырится, губы начнет мазать, чулки шелковые заведет... Заманчиво это ей покажется, не устоит, понимаешь, перед соблазном, как думаешь?» Угрюмые складки легли на лбу у Андрея Фомича. — Ну, н какая же беда!—с раздражением, внезапно на что-то рассердившись, сказал он.—Какая беда, если ее на шелковые чулки потянет? Туда ей, значит, и до- 4 8 рога!..