Сибирские огни, 1930, № 4

" — Глядите! — новторйл художник, закрывая пальцем тоненькие штрихи и £ росчерки. — Вот убрать всю эту ненужную ерунду, и рисунок, тот же самый рисунок, | получается изящным, тонким и прекрасным. Только убрать все эти финтифлюшки! * Внимательно следя за художником, Андрей Фомич разглядел ласточку и возбу- © жденно закивал головой: о — Честное слово, правильно!.. Видал ты!.. Такой пустяк, а что делает!.. Вы, то- о варищ... £ Художник поднял чашку повыше и подсказал: ^ § — Никулин. * о — Вы, товарищ Никулин, покажите-ка это нашим расписчикам, нашим живопис- < цам, пущай сравнивают... ® Карпов кашлянул, перелистал какое-то дело и со стороны отозвался: п — Вряд ли наши живописцы согласятся, что без этих финтифлюшек рисунок | становится лучше. Вряд ли... Они ведь к этому привыкли сыздавна. £ — Ну, привыкли!..—вскипел Андрей Фомич. — Конечно, те, которые привыкли, S об них разговору не может быть. Их не переделаешь сразу. Д мы, товарищи, молодежь 2 учить будем! Смену!.. Та-то поймет, в самую сущность взглянет!.. о — Разумеется! — буркнул Карпов и деловито уткнулся в «дело». Художник поставил чашку на место и стал перебирать и рассматривать другие s изделия. Он брал их быстро, одно за другим, мимолетно, но цепко и внимательно огля- дывал и возвращал на полку. И так, рассматривая все эти чашки, блюдца, чайпики и изоляторы, дошел он до круглой чашки. Он схватил ее—полушарие с ободком-доныш- ком. с голубой каймой, с черточками нехитрого, но тонкого узора. Схватил и изумился. — А это, ведь, не ваше! — повернулся он к директору. — Китайское!? -—.Это?.. — Андрей Фомич ухмыльнулся и широко и крепко оперся обеими ру- ками о стол, как бы готовясь взлететь. — Это мы намереваемся на экспорт произво- дить! На выврз, в Монголию!.. Китайцам конкуренцию думаем устроить!.. Поднятая художником чашка высилась над головами. Солнце, бушуя за окном, ударило в блестящий гладкий край чашки и она засверкала. Сверкающая на солнце чашка взметнулась вверху в крепкой руке художника. Раздувая трубочный дым, худож- ник сказал: — Конкуренцию китайцам в два счета можно устроить! Не выдержат!.. По это- му полю.... —он опустил чашку и стукнул по позванивающему фарфору пальцем,—по этому полю пустить тонкий, простой, но обдуманный рисунок. Здорово может выйти!.. Андрей Фомич, впитывая в себя слова художника, сильнее уперся о стол и слов- но взлетел: — Самый простой и понятный рисунок!..—подхватил он, и в его глазах за- жглась неукротимая детская радость. — Ленина... Ильича нарисовать!., и по-монголь- ски одно слово: Ленин... ~— Ленина! — повторил художник и, как отблеск радости Андрея Фомича, в его глазах запылала та же детская радость. — И одно слово монгольскими иероглифа- ми: Ленин!.. Солнце бушевало за окном. На столе, на стенах, на фарфоре трепетали сверкаю- щие пятна. Сверкающие пятна зажглись в очках инженера. Но глаза его под стеклами оч- ков были холодны и на лице лежала усталая скука. П. На стройке работа горела. Стены быстро росли ввысь. Они гляделись пустыми проломами окон, на них укрепляли уже балки и стропила будущих крыш. А внутри оживавшего нового корпуса тянулась на десятки метров в длину сложенная из отборно- го огнеупорного кирпича туннельная печь. Опрятно п весело краснея свежим кирпичом, новый корпус высился над веей фаб- рикой—обветшалой, грязной и мрачной. Высился радостно и бодряще. Скрежет пил, звонкий стук молотов, резкие крики, уханье, треск и порою про- тяжная дубинушка—десятками разнообразных, нестройных звуков взвивались и вру- жились над стройкой. Нагорный ветер относил в сторону белую пыль и пар и дым от